Прижимался, тиская,
пьяный без венчания.
Дёргал грудь ненизкую,
вроде бы нечаянно.
Ты молилась, лапочка,
матушке заступнице.
Я лежал под лавочкой, -
кровь текла по улице.
Любите женщин, мужики,
целуйте шею, ноги, очи,
днём нежно пальчики руки,
а на ногах целуйте ночью.
Любите верную жену,
любите крепко, неизменно,
любите лишь её одну,
любите двух одновременно.
Любите всех назло судьбе,
в подводной лодке и в постели,
на крыльях, в театре и в себе
и от плиты и от Шанели.
Любите женщин не ревнуя,
как лгал об этом Пушкин Саша.
Любите женщину чужую,
любите, если, даже, ваша.
Так долго не живут на свете боги,
но иудеев нет, евреи же не те, -
кто протянул, а Мотя сделал ноги, -
о Вифлеемской некому пиз..ть звезде.
Обманываться рады и тем паче
прислуживать и руки целовать попам
и отпущение грехов с подачи
святых отцов заполучить, припав к стопам!
Но к богу путь лежит через убийство, -
подсуетился Третий Рим и врыл кресты!
Хотели в рай, не получилось "зае..сь всё"
и виноваты, как всегда, они - жиды.
От бога в огороде лук, картошка,
на вые шрамы, как овраги, от вины,
об землю лбами бьют и понарошку,
живя за пазухой у бога, ...ждут войны.
Что "Млечный Путь" дорога? Нет, - тропинка
в местечко, в город, где потерян был Ковчег.
Нет у плетня смородины с крапивой
и не звучит там гордо слово "человек".
С тех пор, как распинали бога сына
и он, чтоб я так жил, на третий день воскрес,
одесский Мотин трёп от и поныне
зубрят, стараясь дотянуться до небес.
Не важно в Храм ведёт тропинка иль дорога,
что на песке стопы один и тот же след
у ног креста... . "Убог" рифмуйте с "богом"
и мир и сын поймут - отца у Бога нет!
Я так хочу изобразить весну.
Окно открою
и воды плесну
на мутное стекло, на подоконник.
А впрочем, нет,
подробности — потом.
Я покажу сначала некий дом
и множество закрытых еще окон.
Потом из них я выберу одно
и покажу одно это окно,
но крупно,
так что вата между рам,
показанная тоже крупным планом,
подобна будет снегу
и горам,
что смутно проступают за туманом.
Но тут я на стекло плесну воды,
и женщина взойдет на подоконник,
и станет мокрой тряпкой мыть стекло,
и станет проступать за ним сама
и вся в нем,
как на снимке,
проявляться.
И станут в мокрой раме появляться
ее косынка
и ее лицо,
крутая грудь,
округлое бедро,
колени.
икры,
наконец, ведро
у голых ее ног засеребрится.
Но тут уж время рамам отвориться,
и стекла на мгновенье отразят
деревья, облака и дом напротив,
где тоже моет женщина окно.
И
тут мы вдруг увидим не одно,
а сотни раскрывающихся окон
и женских лиц,
и оголенных рук,
вершащих на стекле прощальный круг.
И мы увидим город чистых стекол.
Светлейший,
он высоких ждет гостей.
Он ждет прибытья гостьи высочайшей.
Он напряженно жаждет новостей,
благих вестей
и пиршественной влаги.
И мы увидим —
ветви еще наги,
но веточки,
в кувшин водружены,
стоят в окне,
как маленькие флаги
той дружеской высокой стороны.
И все это —
как замерший перрон,
где караул построился для встречи,
и трубы уже вскинуты на плечи,
и вот сейчас,
вот-вот уже,
вот-вот…
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.