Всего лишь полтора моста
в Ленинграде многомостном.
Вислава Шимборска
Теперь нас двое — знающих секрет,
что в городе, который уплывает,
но возвращается обратно не ко всем,
а к избранным им лично, не иначе,
всего лишь полтора моста.
Все остальные — призрачнее радуг.
Вот первый — он для одиночек,
надёжный и простой, из точки А
в заведомую Б, что постоянна
как сумка почтальона, что всегда
полна корреспонденцией безликой —
о чём молчит заклеенный конверт?
А эта разводная половинка
для тех, кто сам живёт не слишком целым,
из точки Я пускаясь в путь
к любимой точке Ты — в надежде,
что график свода совпадёт
во времени. И забывают о пространстве.
А те, кто помнят, помнят о своём —
философы и физики, фантасты,
пилоты, архитекторы строений
и даже архитекторы систем,
и прочие, и прочие поэты —
у каждого из них своё пространство,
а в нём качается свой полумост —
и обрывается на точке преломленья
нечастых солнечных лучей
в столь частых дождевых потоках.
Вот так же и стихотворение моё —
на том конце моста
не знаю я, кого же встречу —
тебя, другого, вовсе никого?
А самое опасное,
а ну как я себя там не найду,
и не случится рядом почтальона
с разверстой сумкою пустой, без писем,
но с точным знанием пути от А до Б
в любых условиях погодных.
Какая осень!
Дали далеки.
Струится небо,
землю отражая.
Везут медленноходые быки
тяжелые телеги урожая.
И я в такую осень родилась.
Начало дня
встает в оконной раме.
Весь город пахнет спелыми плодами.
Под окнами бегут ребята в класс.
А я уже не бегаю - хожу,
порою утомляюсь на работе.
А я уже с такими не дружу,
меня такие называют "тетей".
Но не подумай,
будто я грущу.
Нет!
Я хожу притихшей и счастливой,
фальшиво и уверенно свищу
последних фильмов легкие мотивы.
Пойду гулять
и дождик пережду
в продмаге или в булочной Арбата.
Мы родились
в пятнадцатом году,
мои двадцатилетние ребята.
Едва встречая первую весну,
не узнаны убитыми отцами,
мы встали
в предпоследнюю войну,
чтобы в войне последней
стать бойцами.
Кому-то пасть в бою?
А если мне?
О чем я вспомню
и о чем забуду,
прислушиваясь к дорогой земле,
не веря в смерть,
упрямо веря чуду.
А если мне?
Еще не заржаветь
штыку под ливнем,
не размыться следу,
когда моим товарищам пропеть
со мною вместе взятую победу.
Ее услышу я
сквозь ход орудий,
сквозь холодок последней темноты...
Еще едят мороженое люди
и продаются мокрые цветы.
Прошла машина,
увезла гудок.
Проносит утро
новый запах хлеба,
и ясно тает облачный снежок
голубенькими лужицами неба.
1935
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
