в пути мы умерли
но мы об этом не узнали
а потому продолжили идти
и шли пока за спинами пылали
и шли пока за спинами пылали
кого-то там пылали но мы шли
в чужой горсти поскрипывает пепел
чужие губы дуют на стакан
взгляд сквозь стекло так чист прозрачен светел
что понимаешь вот он чистоган
мон шарлатан от огненной водицы
похолодеет чьё-то молоко
ты сам в объятьях уличной девицы
уснёшь с которой вовсе не знаком
замком за мкадом брось за рагнарёком
тебя несло не просыпайся впредь
дай сердце на ладони будет ёкать
и губы дай не всё тебе свистеть
смотри в свои оставшиеся оба
сотри отставших в пепел пилотаж
чем выше тем горючей крышка гроба
расчеловечивание и демонтаж
мы снова умерли
но нам об этом не сказали
поскольку видеть это не могли
а кто могли те сами умирали
вставали шли
вставали шли
вставали шли
Когда погребают эпоху,
Надгробный псалом не звучит,
Крапиве, чертополоху
Украсить ее предстоит.
И только могильщики лихо
Работают. Дело не ждет!
И тихо, так, господи, тихо,
Что слышно, как время идет.
А после она выплывает,
Как труп на весенней реке, —
Но матери сын не узнает,
И внук отвернется в тоске.
И клонятся головы ниже,
Как маятник, ходит луна.
Так вот — над погибшим Парижем
Такая теперь тишина.
5 августа 1940,
Шереметевский Дом
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.