То ж, что мы живем безумной, вполне безумной, сумасшедшей жизнью, это не слова, не сравнение, не преувеличение, а самое простое утверждение того, что есть
Город кишит машинами, ярмарками,
Фикциями, обманками.
Город старается не свихнуться
В его же хаосе,
Вывернуться наизнанку.
Город несёт меня в центр,
Я несу в руках облако
Сладкой ваты.
Хочется крикнуть: «Не виноватая я!»
Не ви-но-ва-та,
Что хорошо мне у города
На широких надежных
Его плечах,
Что не вижу грязи и мусора,
В которых мой город
Так долго чах,
Что вот-вот взорвётся весна
Листьями на сирени
И цветением абрикосов,
А у меня недосып
И так много
К прошедшей зиме
Вопросов.
Одесную одну я любовь посажу
и ошую — другую, но тоже любовь.
По глубокому кубку вручу, по ножу.
Виноградное мясо, отрадная кровь.
И начнётся наш жертвенный пир со стиха,
благодарного слова за хлеб и за соль,
за стеклянные эти — 0,8 — меха
и за то, что призрел перекатную голь.
Как мы жили, подумать, и как погодя
с наступлением времени двигать назад,
мы, плечами от стужи земной поводя,
воротимся в Тобой навещаемый ад.
Ну а ежели так посидеть довелось,
если я раздаю и вино и ножи —
я гортанное слово скажу на авось,
что-то между «прости меня» и «накажи»,
что-то между «прости нас» и «дай нам ремня».
Только слово, которого нет на земле,
и вот эту любовь, и вот ту, и меня,
и зачатых в любви, и живущих во зле
оправдает. Последнее слово. К суду
обращаются частные лица Твои,
по колено в Тобой сотворённом аду
и по горло в Тобой сотворённой любви.
1989
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
