как этот маленький кричит
дорожный камушек в подошве
ТИХАЯ ТАЙНА
Взойдет солнце – привет солнцу
Пройдет день – и слава Богу
Летят самолеты – салют Победе
И тихо горну
И всем спасибо
Спи и ты Мальчиш
В тишине над речкой
………….
И мы тут были
Плюс-минус Вова
Сдавали карту
С металлоломом
ПРАЗДНИК
Как по щучьему веленью
По нечетной стороне
Магазин галантерейный
Ходит улицей в окне
Машет ленточками праздник
Неизвестно мне какой
Я хожу по безобразью
Супротивной стороной
Так общественное мненье
Не считается с моим
Я гуляю в воскресенье
И не сталкиваюсь с ним
ПЛОМБИР
Я продаю мечты к надежде.
Я как лоточник без пломбира.
О жизнь! Давай закончим прежде,
Чем станет холодно и сыро
И будет некого спросить
Уставшим безработной ранью,
Зачем ты, Господи, дожить
Даешь до разочарованья.
Купите мальчику пломбир,
Купите девочке букетик.
Я продаю вам добрый мир,
Но все кончается на свете.
ДОМИК С
стучат молоточки
только строить некому
живет смерть
в деревянном домике
одной войне
места мало
КРАСНАЯ ШЕЛКОВИЦА
Проскачет чудо-конница
И скроется вдали.
Гори, моя шелковица,
Рубашка, не боли.
Была рубаха новая,
Да было тех рубах!
А белая, шелковая,
И пятнышко, и ах…
ПРОГУЛКА ПО
К чему белье стирают прачки,
Когда гуляя нагишом,
Не о сорочках мы заплачем,
Заплакать бы – и хорошо.
По бедра в облачной росе,
По горло в пурпуре заката,
Уже ни в чем не виноваты,
Навеки преданные всем,
Что стоило воды и соли
И этой жалости до боли,
Или не стоило совсем.
КРИК
И опять орет соседка,
Муж подлец ушел к скотине.
Ты и так во всем повинен,
Ты приписан к общей клетке.
Ты и так всему виною,
Даже тем, что не ответишь.
Но, мадам, в квартире дети.
И ревут одна и двое.
И кричит большая рана,
И шумит чужое горе,
И течет вода из крана
Под пейзажем «Вид на море».
МАРТОВСКИЕ ИДЫ
*
Как хорошо, когда погода зла,
Стоит весна с открытыми глазами.
Еще не отравляет чудесами,
Еще в расход барочный не пошла.
Покуда март, и дождь, и град, и ветер,
Пока она честна до откровенья,
Бледна, как мать, – и, выжившие дети,
Мы будем пить, припав губами к вене.
Пока деревья голые под небом
И не бело, но больше, чем промозгло,
И ни чудес, ни зрелища, ни хлеба.
Так врут не детям. Так с детьми серьезно.
*
И оттого, что нет иных чудес,
Что перед ней и первый, и последний –
Холодный день, прозрачный до небес,
Стоит весна, босой, отнюдь не в белом,
Не отпуская чудо на развес,
И стоит всех снегов на свете целом.
И простоит, хотя бы мир исчез.
В НЕКОТОРОМ РОДЕ
Самоубийство мотыльков
Под солнцем в желтом абажуре
Мы мотыльки в прозрачной шкуре
Герольды каменных шагов
Я тоже верю воску слов
И меду их
И пуле дуре
Для тех кто к дроби не готов
И в слезы на клавиатуре
Как в высший промысел стихов
Как смысл во всей литературе
ВИНОГРАДНОЕ ЭХО
Перекатывая эхо
Через комнаты немые
Собираются под крышей
Духи-бабочки неспящих
На холме моих преданий
Где лозою черноплодной
Обнял дом себя за плечи
Чтобы гибкими руками
Чтоб слезою виноградной
Удержать удары ветра
Ни бутылки не осталось
От вина последней сборки
Только свесившийся месяц
Плачет тихими ночами
Не найдя знакомых окон
Будто каплями муската
Будто пьяница бездомный
Детский ножик потерявший
РОЗА КОММУНЫ
………………………….То подворовывает спички
………………………….То в душу делится рублем
………………………….Так с ней по памяти-привычке
………………………….Одной коммуною живем
………………………….Едим кровянку и мацу
………………………….И мамалыгу ниткой режем
………………………….А черти лысого несут
………………………….По всей несут
………………………….До Беловежья
Она б заслужила отдельного слова
Но эта коммуна такого не знала
Но эта коммуна себя сознавала
На всех языках лимбаноастрах и мовах
Они проживали по жизни совместно
Она выставляла на виды и в позы
И в ней дядя Миша
И с ним тетя Роза
О да тетя Роза
Как пресное тесто
Но время бывало
Дрожжей добавляло
Она подходила
О нет
Выбегала
Из всех берегов фермуаров и кроек
О как вырастала
Как дым над трубою
Как в ней просыпалась недюжая сила
И слова отдельного было бы мало
Назавтра притихший
Как Цезарь спокойный
Довольный судьбой и цветущей женою
Бульваром под ручку с Тетьрозой покойной
Гулял дядя Миша
Усатый и стройный
ВЫДАЛАСЬ ПТИЧЬЯ ПОГОДКА
вот сейчас разбежится и прыгнет
этот домик раскинувший окна
соберется и прыгнет с обрыва
полетит по-над городом к морю
нынче ветер весенний попутный
фартовый сегодня ветер
уходит на крыльях рубаха
гляди без тебя уходит
эх понеслась родная
по небу с голубятней
САКВОЯЖ
наконец закат
берет кончиками пальцев солнце
складывает пополам в нагрудный карман
и вытряхивает из шляпы корку месяца
ага
говорит доктор потирая руки
и выпуская из саквояжа спящих при свете
у него хороший аппетит
скоро пойдет на поправку
и что-то еще в сумерках не слышно
только жужжат над полем звезды
будет много меда
и отправляется спать
завтра при родах умирает весна
обычное дело
они быстро стареют
и никогда не кончаются
он привык
Я посетил тебя, пленительная сень,
Не в дни веселые живительного Мая,
Когда, зелеными ветвями помавая,
Манишь ты путника в свою густую тень;
Когда ты веешь ароматом
Тобою бережно взлелеянных цветов:
Под очарованный твой кров
Замедлил я моим возвратом.
В осенней наготе стояли дерева
И неприветливо чернели;
Хрустела под ногой замерзлая трава,
И листья мертвые, волнуяся, шумели.
С прохладой резкою дышал
В лицо мне запах увяданья;
Но не весеннего убранства я искал,
А прошлых лет воспоминанья.
Душой задумчивый, медлительно я шел
С годов младенческих знакомыми тропами;
Художник опытный их некогда провел.
Увы, рука его изглажена годами!
Стези заглохшие, мечтаешь, пешеход
Случайно протоптал. Сошел я в дол заветный,
Дол, первых дум моих лелеятель приветный!
Пруда знакомого искал красивых вод,
Искал прыгучих вод мне памятной каскады:
Там, думал я, к душе моей
Толпою полетят виденья прежних дней...
Вотще! лишенные хранительной преграды,
Далече воды утекли,
Их ложе поросло травою,
Приют хозяйственный в нем улья обрели,
И легкая тропа исчезла предо мною.
Ни в чем знакомого мой взор не обретал!
Но вот, по-прежнему, лесистым косогором,
Дорожка смелая ведет меня... обвал
Вдруг поглотил ее... Я стал
И глубь нежданную измерил грустным взором.
С недоумением искал другой тропы.
Иду я: где беседка тлеет,
И в прахе перед ней лежат ее столпы,
Где остов мостика дряхлеет.
И ты, величественный грот,
Тяжело-каменный, постигнут разрушеньем
И угрожаешь уж паденьем,
Бывало, в летний зной прохлады полный свод!
Что ж? пусть минувшее минуло сном летучим!
Еще прекрасен ты, заглохший Элизей.
И обаянием могучим
Исполнен для души моей.
Тот не был мыслию, тот не был сердцем хладен,
Кто, безымянной неги жаден,
Их своенравный бег тропам сим указал,
Кто, преклоняя слух к таинственному шуму
Сих кленов, сих дубов, в душе своей питал
Ему сочувственную думу.
Давно кругом меня о нем умолкнул слух,
Прияла прах его далекая могила,
Мне память образа его не сохранила,
Но здесь еще живет его доступный дух;
Здесь, друг мечтанья и природы,
Я познаю его вполне:
Он вдохновением волнуется во мне,
Он славить мне велит леса, долины, воды;
Он убедительно пророчит мне страну,
Где я наследую несрочную весну,
Где разрушения следов я не примечу,
Где в сладостной сени невянущих дубров,
У нескудеющих ручьев,
Я тень священную мне встречу.
1834
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
