Когда-то было всё: любовь и безрассудство,
струился тёплый снег с неоновых небес,
и вечер, уходя, рассчитывал вернуться,
прильнув щекою тьмы к единственной тебе.
Когда-то было всё. Дурманящие ветры,
потеря всех причин и всех координат.
И я считал, что ты - хотя бы ты! - бессмертна...
А, может, перебрал экстаза и вина.
Когда-то было всё. А нынче снег не тает
ни летом, ни зимой на воспалённом лбу
и женщина со мной какая-то чужая
и кажется, что я - вон тот мертвец в гробу.
И кажется, что я немедленно восстану
и станет душный мир отчаянной весной...
Но пьют за упокой. И хор поёт осанну.
И женщина в слезах склонилась надо мной.
Снег крещенский пошел,
Закружились снежинки...
Будет все хорошо -
Не спеши на поминки
Своей скорбной души -
Опоздали признанья.
Хоронить не спеши
Этот бред оправданий.
Не сейчас, не зимой,
Но поспеет малина -
И рецепт тут простой:
Помяни только Сына...
И Отца помяни -
И откроются очи:
Все по силам дано,
Хоть и плачемся очень.
Знать такая Судьба -
Хоть распят ты безвинно,
Не оставить Креста,
Не порвать пуповину!
Знать такая печать -
У всего есть причина -
Улыбаясь страдать
И искать половину...
Посмотри - снегопад! -
Все грехи наши смыты,
Звезды снова горят,
Все порталы открыты,
И рассвет в неглиже,
В своем новом рожденьи,
И просторно душе,
Как тогда, в Воскресенье...
Что-нибудь о тюрьме и разлуке,
Со слезою и пеной у рта.
Кострома ли, Великие Луки -
Но в застолье в чести Воркута.
Это песни о том, как по справке
Сын седым воротился домой.
Пил у Нинки и плакал у Клавки -
Ах ты, Господи Боже ты мой!
Наша станция, как на ладони.
Шепелявит свое водосток.
О разлуке поют на перроне.
Хулиганов везут на восток.
День-деньской колесят по отчизне
Люди, хлеб, стратегический груз.
Что-нибудь о загубленной жизни -
У меня невзыскательный вкус.
Выйди осенью в чистое поле,
Ветром родины лоб остуди.
Жаркой розой глоток алкоголя
Разворачивается в груди.
Кружит ночь из семейства вороньих.
Расстояния свищут в кулак.
Для отечества нет посторонних,
Нет, и все тут - и дышится так,
Будто пасмурным утром проснулся -
Загремели, баланду внесли, -
От дурацких надежд отмахнулся,
И в исподнем ведут, а вдали -
Пруд, покрытый гусиною кожей,
Семафор через силу горит,
Сеет дождь, и небритый прохожий
Сам с собой на ходу говорит.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
