Нацистов всех мастей объединяет дурость. Русских, украинских, немецких, еврейских, арабских, американских... Тупая ненависть, которой они стараются купировать свои собственные комплексы.
С нациками нельзя заигрывать. Их бесполезно оправдывать ни трудным детством, ни сложной геополитической обстановкой. Их надо наказывать. Мордой и в говно!
Ее глаза - как север ветреный,
Курносый нос помимо прочего.
Сползал стакан граненый медленно
По балалайке неустойчивой.
Огнем пылали косы рыжие,
А сарафан был цвета вымпела.
И потому за расу высшую
Под холодец всю водку выпила.
Гремел посудой пир эпический,
Извечный стон ревел октавою:
Жить по понятиям нордическим
Мешают нам жиды картавые!
А утром Оля, чуть ожившая,
В трюмо взглянуть себя сподобила,
А там стоит арийка бывшая,
Тряся большущим клювом-шнобелем.
Укоротить не получается,
С длиной поделать Оле нечего.
А по квартире черти шарятся...
И обоссалась опрометчиво.
Вскричала: "Кто у вас за главного?"
Ответил Главный: "Что посеяно...
Теперь не Ольга ты Бакланова,
А Бляхер Бася Моисеевна!"
Мы целовались тут пять лет назад,
и пялился какой-то азиат
на нас с тобой — целующихся — тупо
и похотливо, что поделать — хам!
Прожекторы ночного дискоклуба
гуляли по зеленым облакам.
Тогда мне было восемнадцать лет,
я пьяный был, я нес изящный бред,
на фоне безупречного заката
шатался — полыхали облака —
и материл придурка азиата,
сжав кулаки в карманах пиджака.
Где ты, где азиат, где тот пиджак?
Но верю, на горе засвищет рак,
и заново былое повторится.
Я, детка, обниму тебя, и вот,
прожекторы осветят наши лица.
И снова: что ты смотришь, идиот?
А ты опять же преградишь мне путь,
ты закричишь, ты кинешься на грудь,
ты привезешь меня в свою общагу.
Смахнешь рукою крошки со стола.
Я выпью и на пять минут прилягу,
потом проснусь: ан жизнь моя прошла.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Авторизация
Камертон
