Будем снова и снова кружить в лабиринтах зимы,
По глубокому снегу брести, оступаясь и веря,
Что однажды приснятся и сбудутся вещие сны,
Зарубцуются старые раны, найдутся потери.
Невозможная радость на головы нам упадет
И откроет второе дыханье, а может, и третье.
Нам февральская вьюга о вечной весне пропоет,
И в осиновой роще ей свистом синица ответит.
Зима 4
Опять снегопад, видимость на нуле,
Полдень похож на сумерки, все пропало.
Лютень-февраль перекрыл дорогу весне,
И не проходит звук сквозь ватное одеяло.
Вон из соседнего дома отважные Чук и Гек
Саночки волокут, мечтая с горы скатиться.
Я закрываю глаза и думаю через снег,
Наших с тобою встреч перелистывая страницы.
Река валяет дурака
и бьет баклуши.
Электростанция разрушена. Река
грохочет вроде ткацкого станка,
чуть-чуть поглуше.
Огромная квартира. Виден
сквозь бывшее фабричное окно
осенний парк, реки бурливый сбитень,
а далее кирпично и красно
от сукновален и шерстобитен.
Здесь прежде шерсть прялась,
сукно валялось,
река впрягалась в дело, распрямясь,
прибавочная стоимость бралась
и прибавлялась.
Она накоплена. Пора иметь
дуб выскобленный, кирпич оттертый,
стекло отмытое, надраенную медь,
и слушать музыку, и чувствовать аортой,
что скоро смерть.
Как только нас тоска последняя прошьет,
век девятнадцатый вернется
и реку вновь впряжет,
закат окно фабричное прожжет,
и на щеках рабочего народца
взойдет заря туберкулеза,
и заскулит ошпаренный щенок,
и запоют станки многоголосо,
и заснует челнок,
и застучат колеса.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
