«Забудь страну, что нас одна вскормила.
Она изнемогла, сошла в могилу.»
mysha. Фига для друга
– Одна страна пришла сменять другую, —
ты говоришь, — как будто в этом дело?
Обозы пятятся так, словно перволюди
собрали скарб, собак, мышей и деньги,
и покатили прочь с земли надолго...
в другие земли? Воды? Камни? Сферы?
Там где прогресс ещё не мял поверхность,
не припадал к груди кормящей няньки,
не убирал дары её в запасник,
не начинал замусоривать местность,
язык, эфир, помойку, палисадник:
– Эй, ты, зачем пакет бросаешь наземь,
ленивая жующая скотина?
Когда ж дитя настолько повзрослеет,
что будет вдаль смотреть и вверх немного,
привстав на позолоте унитаза?..
Нет, нет, страна лежит примерно там же,
раскинув тело на кусочке пляжа
на острове в бескрайних океанах,
всего на пару вздохов постарела.
*****
Стоишь на берегу, единственной границе
воды, заполнившей собой до беспредела взор,
и темное вино светила льётся в чашу,
блаженством наполняет душу огненных небес,
волнами бьётся кровь в виски девятым валом,
но не сейчас, потом… а здесь — ребриста гладь
темнеющего, уходящего в безбрежность безграничья.
Спокойно и расслаблено лежит и дышит океан —
сосредоточие земной печальной жизни,
смертельно горькое от трудностей и слёз —
прозрачная всепроникающая кровь Земли,
струящая тепло по солнечным сосудам рек.
Стремится вниз, туда, где бьётся сердце —
живой, стучащий магмой в уши механизм
толкает вверх очищенную жаром влагу
в стремлении замкнуть систему
и подарить
живущим
жизнь.
Стоишь на берегу, дрожишь на вдох и выдох,
и всё ещё случится, и будет длиться бесконечно,
как бесконечен и неизведан пред тобой простор,
в твоих сосудах – кровь Земли сливается
с закатом в темноту густеющего ночью океана…
*****
– Поедем на Бали, —
болид мечтой болит,
проткнувшей кожу вздрогнувшего неба,
и — яркой каплей вниз
в стремительный круиз
туда, где лучше там, где «не был – не был».
Гаишник из кустов,
заряжен и готов,
погонится от скуки за Венерой,
как хищник за звездой,
напористой ездой
поймать, связать, принять на грудь и меры.
Звезда среди планет.
«Испанка я иль нет?» —
и унесла с собой сто миллионов.
Но мелочь не в чести,
добавим до шести
и на порядок увеличим зону.
Все семь поражены:
– Любовник у жены,
гражданство, дети, мопс, очаг, манеры!
Все сотни тысяч лет:
– Мы к вам, вы в белом? Нет?
Тук-тук?..
Что-нибудь о тюрьме и разлуке,
Со слезою и пеной у рта.
Кострома ли, Великие Луки -
Но в застолье в чести Воркута.
Это песни о том, как по справке
Сын седым воротился домой.
Пил у Нинки и плакал у Клавки -
Ах ты, Господи Боже ты мой!
Наша станция, как на ладони.
Шепелявит свое водосток.
О разлуке поют на перроне.
Хулиганов везут на восток.
День-деньской колесят по отчизне
Люди, хлеб, стратегический груз.
Что-нибудь о загубленной жизни -
У меня невзыскательный вкус.
Выйди осенью в чистое поле,
Ветром родины лоб остуди.
Жаркой розой глоток алкоголя
Разворачивается в груди.
Кружит ночь из семейства вороньих.
Расстояния свищут в кулак.
Для отечества нет посторонних,
Нет, и все тут - и дышится так,
Будто пасмурным утром проснулся -
Загремели, баланду внесли, -
От дурацких надежд отмахнулся,
И в исподнем ведут, а вдали -
Пруд, покрытый гусиною кожей,
Семафор через силу горит,
Сеет дождь, и небритый прохожий
Сам с собой на ходу говорит.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
