приятный для слуха набор слов
намного лучше чем неприятный
так шуршит подарочная коробка
сколько всего может поместиться
даже царь-пушка
или весь ракетный комплекс
вдруг взорвется
еще не видно но
для высоты добавь слово иллюминатор
и смотри во все глаза
мы взлетаем
подлая нелетная погода
подлые облака
медведь подлец
наступивший в детстве
подлое ухо слышит гул моторов
не чувствуя ветра
ладно это была не птица
но кто забыл прицепить крылья самолету
………
«Они положили сырой порох, Карл!»
Carpe diem
однако как постарело время
когда-то оно было молодым сумасшедшим
и носилось с криками «поймай меня» по улицам
в смысле carpe diem
державшие его в руках еще помнят
забывая что наслаждение давно им изменило
сейчас время просто дурное
и как все старики не думает молчать
хотя навсегда перестало чувствовать
только призрак Бретона ухает по ночам
куда-то вниз с облезлой парковой елки
на аккуратно подметенную дорожку
Земляки
на холме стоит дом похожий на воздушный корабль
висит над городом никуда не улетая
он здесь родился
притяжение сильнее
в сделанном из самолета кафе развешивают пломбир
пломбир поливают розовым сиропом
по совпадению отсюда начинается Долина Роз
роз там не больше обычного
но и не меньше
это я помню
еще отсюда близко до аэропорта
людям проще
летать по воздуху как лепестки
пока не закончился ветер
Цыганка
счастье цыганка бредущая по дороге
выкради ее голос покуда греется у твоего костра
она уйдет как все цыгане лишь отвернешься подбросить хворост
останови ее смех и спрячь
он все еще звенит дверным колокольчиком в глухую ночь
если развернуть и прислушаться
слушай не открывая
теперь ты бездомный и дверь твоя из ветра
Himmelreich F. N.
над летним садом каждое утро поднимаются лошади
и кружат до захода солнца
в жару от их крыльев спасительная тень и приятный ветерок
у ворот на камне сидит самый воинствующий безбожник
с тех пор как сошел с ума
и смотрит на приближающихся всадников
он может войти но остается
кто-то должен не пропускать людей
Соседские дети
отвернешься ненадолго
и опять смотришь в окно
те же самые соседские дети и коляски
те же самые разговоры
ничего не изменилось
только дети подросли и научились разговаривать
о диатезе и ветрянке
они думали что будут другими
Синее с белым
Моя любовь и любит по-земному,
Как человек умеет полюбить
И облако над улицей знакомой,
И на руке снежинки невесомость,
И венки проступающую нить, –
Все в голубой реке соединить,
Оставить дом и возвратиться к дому.
И удочку к сараю прислонить.
Где каждая птица
В тех землях, где гнезда родят альбатросов,
За розовым полем, где люди как птицы,
Живут и не помнят пролитые слезы,
А розы всего лишь обычные розы,
Дрожат на ветру и роняют ресницы
О всех улетевших навстречу восходу,
Чье сердце о берег чужой разобьется,
Роняют ресницы в соленую воду,
И лица легко осушает им солнце –
Мы встретимся там через море мгновений,
Узнаем свой дом на сиреневом мысе,
Где волны, как память, лежат на ступенях,
Как псы, сторожат и войти не помыслят.
Про меня
Растет трава у дома моего
Прекрасная трава растет на даче
Растет трава и ничего не значит
И про меня не знает ничего
Время за полночь медленным камнем,
За холодным стеклом ни шиша.
Только мы до утра тараканим,
Насекомую службу верша.
В эту пору супружеской пашней
Рассыпают свои семена
Обитатели жизни всегдашней,
Не любившие нас дотемна.
Разве дома тебя не ругали
За привычку в такие часы
Разминаться по стенке кругами,
Вдохновенно топорща усы?
В эту пору внутри организма
Незакатное пламя бело,
Но, как яркий пример атавизма,
Нелетавшее дремлет крыло.
Не кори, что в ближайшую среду
Тихомолкой в кухонном тряпье
Я с родительской площади съеду,
Изменив тараканьей тропе.
Но, зайдя к тебе прежде за плинтус,
Керосину хлебнуть задарма,
Я от слез неожиданных слипнусь,
И проститься не хватит ума.
Для того ли мы дни раздарили,
Как реликтовый бор под пилу,
Чтобы нас, наконец, раздавили
На чужом пенсильванском полу?
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
