Разукрась мои стихи, зорька алая,
Цветом ярким, молодым, согревающим,
Чтоб румянцем разлились строки новые
По щекам и небесам свежеутренним;
Чтоб созвучия росой засветились в них,
Заиграли серебром исцеляющим,
Чтобы даже петухи-зоревестники
Подивились их словам-колокольчикам.
Озари стихи мои, зорька ясная,
Зорька вешняя моя, зорька вещая,
Одари лучами их жизнетворными,
Вдохнови полётом их над планетою,
Где, вбирая свет-тепло, встрепенулись бы
Чьи-то взоры и сердца пробуждённые,
Где, когда и я умчусь в край неведомый, –
Всё стихи мои к тебе прибивались бы…
А здесь жила Петрова. Не могу
припомнить даже имени. Ей-Богу.
Покажется, наверное, что лгу,
а я – не помню. К этому порогу
я часто приближался на бегу,
но только дважды... Нет, не берегу
как память, ибо если бы помногу,
то вспомнил бы... А так вот – ни гу-гу.
Верней, не так. Скорей, наоборот
все было бы. Но нет и разговору
о чем-то ярком... Дьявол разберет!
Лишь помню, как в полуночную пору,
когда ворвался муж, я – сумасброд -
подобно удирающему вору,
с балкона на асфальт по светофору
сползал по-рачьи, задом наперед.
Теперь она в милиции. Стучит
машинкою. Отжившие матроны
глядят в окно. Там дерево торчит.
На дереве беснуются вороны.
И опись над кареткою кричит:
«Расстрелянные в августе патроны».
Из сумки вылезают макароны.
И за стеной уборная журчит.
Трагедия? О если бы.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
