Вчера был день листов лежащих,
что под порывами зюйд-веста
вдруг разом все срывались с места,
бежали дружно стайкой прыткой,
и звук движения шуршащий
был наслажденьем, а не пыткой.
Они божественно шуршали,
так чист, так сух был листий шорох,
к ним опоздавшие слетали
с платанов, пополняя ворох.
И из последних сил и жилок
они тянулись в ветре быстром
в конец платанового строя,
и, обессилевши, ложились
на малый миг ища покоя,
уставшие от бега листья.
..........
А небо было синим-синим,
а зюйд - вполне переносимым,
и так сидеть бы, боже мой...
Да надо ведь идти домой.
"Борис Борисыч, просим вас читать
стихи у нас". Как бойко, твою мать.
"Клуб эстети". Повесишь трубку: дура,
иди ищи другого дурака.
И комом в горле дикая тоска:
хуе-мое, угу, литература.
Ты в пионерский лагерь отъезжал:
тайком подругу Юлю целовал
всю смену, было горько расставаться,
но пионерский громыхал отряд:
"Нам никогда не будет 60,
а лишь 4 раза по 15!"
Лет пять уже не снится, как ебешь, -
от скуки просыпаешься, идешь
по направленью ванной, таулета
и, втискивая в зеркало портрет
свой собственный - побриться на предмет,
шарахаешься: кто это? Кто это?
Да это ты! Небритый и худой.
Тут, в зеркале, с порезанной губой.
Издерганный, но все-таки прекрасный,
надменный и веселый Б. Б. Р.,
безвкусицей что счел бы, например,
порезать вены бритвой безопасной.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
