И бесснежная эта тоска -
по морозам, метелям, сугробам,
по лошадке,
чей благостный кайф
разделяют крестьянин и дровни,
по ажурному царству стекла,
где разлужье и где разнотравье -
не кончается.
Барствует мгла.
Чернозёмы, суглинок и гравий
вялый холод лениво,
впроброс
заливает безжизненным клеем.
Кракелюры поникших берез
на небесном холсте
сиротеют.
Потому и,
с укором немым,
край тоболий забыт соболями,
и приметою новой зимы
перец с солью хрустит под ногами.
Задумаешься вдруг: какая жуть.
Но прочь виденья и воспоминанья.
Там листья жгут и обнажают суть,
но то уже за гранью пониманья,
и зреет там, за изгородью, звук,
предощутим и, кажется, прекрасен.
Затянешься. Задумаешься вдруг
в кругу хлебнувших космоса орясин —
высотки, в просторечии твоём.
Так третье поколение по праву
своим считает Фрунзенский район,
и первое — район, но не державу.
Я в зоне пешеходной — пешеход.
В зелёной зоне — божия коровка.
И битый час, и чудом целый год
моё существованье — тренировка
для нашей встречи где-то, где дома
населены консьержками глухими,
сошедшими от гордости с ума
на перекличке в Осовиахиме.
Какая жуть: ни слова в простоте.
Я неимущ к назначенному часу.
Консьержка со звездою на хвосте
крылом высоким машет ишиасу.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
