В этом доме я помню все тени
и угол луча, проходящего утром
между шторами, и первый скрип половицы -
самый громкий на свете,
и веник, на свету лишь имеющий это обличье,
а в сумраке или во мраке похожий на ведьму.
Ты лежишь, ты не можешь схватиться за край одеяла,
шевельнуться - смертельно, но хуже - глаза отвести,
и, когда засыпаешь, она над тобой нависает:
отчитает свои заклинания - ты до утра неподвижен.
В её фартуке были конфеты. Ты хочешь конфету?
Целый день отбивают часы, потому он, наверное, взбитый
и достаточный, чтобы вообще ничего не просить.
Никогда ничего не просить.
Помню градусник, мёд, одеяла и холод ладоней,
как консилиум призраков у изголовья галдел
и как маятник часовой
делал комнату 3 на 4
медленной и каучуковой,
полной событий.
С ковра на стене
то спускается хвост полосатый,
то тянется длинная шея,
исчезая, пока ты по ней
успеваешь глазами достичь головы
и качается люстра, задетая этим движеньем,
и из двух паучков, что на скорость штурмуют её,
один падает вниз, но его выручает страховка.
В этом доме я помню все тени
и ведьму, и консилиум призраков,
но ни одной -
даже маленькой -
смерти.
Хотелось бы поесть борща
и что-то сделать сообща:
пойти на улицу с плакатом,
напиться, подписать протест,
уехать прочь из этих мест
и дверью хлопнуть. Да куда там.
Не то что держат взаперти,
а просто некуда идти:
в кино ремонт, а в бане были.
На перекресток – обонять
бензин, болтаться, обгонять
толпу, себя, автомобили.
Фонарь трясется на столбе,
двоит, троит друзей в толпе:
тот – лирик в форме заявлений,
тот – мастер петь обиняком,
а тот – гуляет бедняком,
подъяв кулак, что твой Евгений.
Родимых улиц шумный крест
венчают храмы этих мест.
Два – в память воинских событий.
Что моряков, что пушкарей,
чугунных пушек, якорей,
мечей, цепей, кровопролитий!
А третий, главный, храм, увы,
златой лишился головы,
зато одет в гранитный китель.
Там в окнах никогда не спят,
и тех, кто нынче там распят,
не посещает небожитель.
"Голым-гола ночная мгла".
Толпа к собору притекла,
и ночь, с востока начиная,
задергала колокола,
и от своих свечей зажгла
сердца мистерия ночная.
Дохлебан борщ, а каша не
доедена, но уж кашне
мать поправляет на подростке.
Свистит мильтон. Звонит звонарь.
Но главное – шумит словарь,
словарь шумит на перекрестке.
душа крест человек чело
век вещь пространство ничего
сад воздух время море рыба
чернила пыль пол потолок
бумага мышь мысль мотылек
снег мрамор дерево спасибо
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
