Стало тихо. Струны звонче
Отдохнув от прежней неги…
Под прожженной жизнью пончей
Доберусь до лёгкой съеди
В чаше дождь, вода святая
К ней губами, привкус неба
В них мечтал,… во снах летая
Сам, конечно же там не был
Утро. Время без обиды
Жизнь от края и до края
Мой мирок дождём облитый
Как одна слеза скупая
Пёс теплом согреет ноги
Кот… нагреет грудь и душу
Надо жить! Но что в итоге?
Начинать всё снова – трушу!
Выходить в усталый город
Где машины мордой в лужи
Не испытывая голод ….
Жрать обед на поздний ужин
Отряхнув мозги от лени…
Отрицать, что было свято
Глядя девкам на колени
Говорить им – жизнь, мол, смята
И с какой-нибудь из прочих
Убежать, дабы расстаться
Чтоб с утра, под старой пончей
С нового начать абзаца
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлевского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются глазища
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет.
Как подкову, дарит за указом указ —
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него — то малина
И широкая грудь осетина.
Ноябрь 1933
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
