в беспределах предельной неволи
не по-женски неделятся доли
III
Мает, ломает, пряжей по белому стелет, летит
Макошь сама и с пятницы в пятницу долго иттить,
стерво по нерву, некуда девице деться, когда
стерпит-не стерпит, в доме родительском вышла вода,
вышла и — взамуж, взяли-не взяли, жених у ворот —
телохозяин. Звонкая птаха — нахлебницы рот.
Змейные губы, коршуном глазу бросается бровь,
колтов скорлупы, блях ожерелье — сукровна свекровь.
Стерпится-слюби… цацкаться нечем, работа терпи,
горькие губы, долгие пятницы, жалит крапи…
валяны ноги, с хлева до печки, колодца — к станку,
шёлковый летник, полики-плечья да тёмен закут.
Плачь молодая,
плач над уделом тебе поделом,
месяц бодает
сумерек пятна на дне пожилом,
кони играют,
избы сгорают в народной канве…
Молодость мне много обещала,
было мне когда-то двадцать лет,
это было самое начало,
я был глуп, и это не секрет.
Это, мне хотелось быть поэтом,
но уже не очень, потому
что не заработаешь на этом
и цветов не купишь никому.
Вот и стал я горным инженером,
получил с отличием диплом —
не ходить мне по осенним скверам,
виршей не записывать в альбом.
В голубом от дыма ресторане
слушать голубого скрипача,
денежки отсчитывать в кармане,
развернув огромные плеча.
Так не вышло из меня поэта,
и уже не выйдет никогда.
Господа, что скажете на это?
Молча пьют и плачут господа.
Пьют и плачут, девок обнимают,
снова пьют и всё-таки молчат,
головой тонически качают,
матом силлабически кричат.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
