Опять обыденно и просто
придёт зима,
а с ней норд-осты,
шакалы спустятся к жилью
с прибрежных невысоких склонов
гор буро-рыжих-не зелёных,
и заведут про жизнь свою
такие вои, вопли, стоны,
что станет мил простой уют
любых домишек, стен, кают.
Дожди как дробью -
в бок и в лоб,
в кизилы зябкие,
в грабинники.
Храня черкесские могильники
замрёт в унынии Дооб.
Дожди, ветра.
Всю ночь. С утра.
И Ашамба водою всбухнет
и понесёт бушуя в бухту
стволы и ветви,
прелый сор
(известный бедствия набор).
И мир наш превратится в остров -
под стон причала, рёв штормов,
под вой шакалов и нордостов,
под звуки странные домов...
О, Боги, есть вы, или нет -
храните древний Ашампет,
пусть поменялись имена,
но родина всегда одна.
Я изучил науку расставанья
В простоволосых жалобах ночных.
Жуют волы, и длится ожиданье --
Последний час вигилий городских,
И чту обряд той петушиной ночи,
Когда, подняв дорожной скорби груз,
Глядели вдаль заплаканные очи
И женский плач мешался с пеньем муз.
Кто может знать при слове "расставанье"
Какая нам разлука предстоит,
Что нам сулит петушье восклицанье,
Когда огонь в акрополе горит,
И на заре какой-то новой жизни,
Когда в сенях лениво вол жует,
Зачем петух, глашатай новой жизни,
На городской стене крылами бьет?
И я люблю обыкновенье пряжи:
Снует челнок, веретено жужжит.
Cмотри, навстречу, словно пух лебяжий,
Уже босая Делия летит!
О, нашей жизни скудная основа,
Куда как беден радости язык!
Все было встарь, все повторится снова,
И сладок нам лишь узнаванья миг.
Да будет так: прозрачная фигурка
На чистом блюде глиняном лежит,
Как беличья распластанная шкурка,
Склонясь над воском, девушка глядит.
Не нам гадать о греческом Эребе,
Для женщин воск, что для мужчины медь.
Нам только в битвах выпадает жребий,
А им дано гадая умереть.
1918
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
