Было бы жаль умирать из Италии,
Сколь ее солнце ни жарь.
Что до Отчизны – мне больше не жаль ее,
Так что и в землю не жаль.
Данту мерещится круглый, с орбитами,
Каменно-пламенный ад,
Нашему ж мертвому, Богом убитому,
Смерть – это мир, где никто не грубит ему,
Мир, где не он виноват.
Да, для живущего где-нибудь в Обнинске,
Себеже или Судже –
Это побег в идеальные области,
Где не достанут уже.
Боже, Мессия, какие названия --
Фоджа, Мессина, Эмилья-Романия,
Парма, Таранта, Триест!
Пышной лазаньи душа пармезания:
Жалко в Кампании тех, чья компания
Больше ее не поест.
Приговоренных, что умерли, убыли
После попоек и драк
Прочь из Вероны, Апулии, Умбрии,
А из России -- никак.
Я-то слыхал барабанную дробь ее,
Видывал топь ее, Лену и Обь ее,
Себеж ее и Суджу…
Кто-нибудь скажет, что вот, русофобия...
Я ничего не скажу.
Иския, Генуя, Капуя, Падуя --
Жалко бы вас покидать.
В низкое, бренное, капая, падая,
Льется с небес благодать.
Жаль из Милана, Тосканы, Венеции,
А из Отечества – пусть.
..Сердцу мила не тоска, но венец ее –
Детская, чистая грусть.
Эта слезливая, негорделивая,
Неговорливая даль,
Жалко уйти, навсегда отделив ее,
Желтый обрыв ее, серый разлив ее –
Этого только и жаль.
Впрочем, мне кажется: если когда-либо,
Выслужив службу свою,
Все, кто докажет на выходе алиби,
Дружно очнутся в раю --
Он состоит вот из этого, этого:
Снега февральского соль бертолетова,
Перекись, изморось, Русь,
С шаткой лошадкою, кроткой сироткою,
С серою верою, белою водкою...
Так что еще насмотрюсь.
