Заколдованный лес в буреломах, торфяниках, зарослях,
где кикимор и леших несметное чёрное воинство.
Вечерами из нор выползают, кусаются, сварятся,
так рыдают, кричат, что от страха шевелятся волосы.
Тут, под сенью дерев, просочился ручей из-под скопища
старых мшистых камней у подножья холма одичалого,
утекая от тьмы, вьётся змейкой, но, немощный всё ещё,
не пробьётся к реке и тихонько журчит опечаленно…
Вот и я, как ручей, устремляюсь наивно, наверное,
от моральных уродов, истошно вокруг завывающих,
чьё сознание жаждой реванша навек исковеркано,
кто друг друга грызёт, упивается кровью дурманящей.
Я в пути изменяюсь, прощаясь с привычками прежними,
сочиняю стихи и, печалью журча, веря в свет Его,
обращаюсь душой к Небесам, окрылённый надеждами,
в жажде истин испить из Источника вышнего светлого…
Ревет сынок. Побит за двойку с плюсом,
Жена на локоны взяла последний рубль,
Супруг, убытый лавочкой и флюсом,
Подсчитывает месячную убыль.
Кряxтят на счетаx жалкие копейки:
Покупка зонтика и дров пробила брешь,
А розовый капот из бумазейки
Бросает в пот склонившуюся плешь.
Над самой головой насвистывает чижик
(Xоть птичка божия не кушала с утра),
На блюдце киснет одинокий рыжик,
Но водка выпита до капельки вчера.
Дочурка под кроватью ставит кошке клизму,
В наплыве счастья полуоткрывши рот,
И кошка, мрачному предавшись пессимизму,
Трагичным голосом взволнованно орет.
Безбровая сестра в облезлой кацавейке
Насилует простуженный рояль,
А за стеной жиличка-белошвейка
Поет романс: "Пойми мою печаль"
Как не понять? В столовой тараканы,
Оставя черствый xлеб, задумались слегка,
В буфете дребезжат сочувственно стаканы,
И сырость капает слезами с потолка.
<1909>
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
