|
Мужчина может быть счастлив с любой женщиной, если только он не влюблен в нее (Оскар Уайльд)
Поэзия
Все произведения Избранное - Серебро Избранное - ЗолотоК списку произведений
Шарманка, украшенная репродукциями Леонардо | -1-
У Коробочки всё по баночкам,
по горшочкам и сундучкам.
Не летать ей, она - не панночка,
не нырять ей на дно зрачка.
Сигаретную пачку скомкаю
и чинариком затянусь.
Слышно песню совсем негромкую -
Как печально-тосклива Русь.
Всё Коробочки да Маниловы,
Собакевичи, etc.
А над ними закат малиновый
и - черней черноты - дыра.
Спать ложусь, накрываюсь курткою
и гляжу на окно, гляжу.
Скучно, братцы, а снится жуткое
отделению-этажу.
-2-
Остекленевшее небо предместья,
церковь, карета - ну, чем не зачин?
Белое платье на бледной невесте,
нежный жених (регистраторский чин).
Городового жестянка-кокарда,
небо такое, что плачь в три ручья.
Видишь, как всё оно, сир Леонардо -
эта планета, похоже, ничья.
Эта планетка, похоже, в пролёте.
Зря ли он лыбился - твой Иоанн?
Крики свекрови "Чего вы не пьёте?
Вот вам наливки домашней стакан!"
Скоро снега всё засыплют покровом,
будет покров голубее плаща
на флорентийке с глазами коровы.
Запах потянется щей и борща.
Главное, чтобы солений в достатке.
Главное, чтобы сложились в куплет
горькость осин, проливные осадки
и беспросветно-последний рассвет.
-3-
Повинуясь некому капризу
(ну, а что на свете - не каприз?),
не люблю я как-то Мону Лизу -
самую известную из Лиз.
Вижу в ней избыточность эффекта -
эти горы, небо и лицо,
вижу в ней сияние проспекта,
а не среднерусское крыльцо,
на котором топчется в смущеньи
и кольцо сжимает в кулаке
мужичок, принёсший извещенье
о замёрзшем насмерть ямщике.
А хозяйка за дощатой дверью,
знать не зная ничего о том,
что буран, пронёсшийся над Тверью...,
тянет чай большим припухшим ртом.
Вот - Россия. Вот вам на ладошке
дикие просторы, волчий вой
и созвездий скользкие дорожки
над любою русской головой.
Проступают буквы на металле,
прилипает к буковкам язык.
Мы бы это делать перестали,
только каждый к этому привык.
Пролетает тройка по-над лесом
и над степью, полной волчьих стай,
пролетает по-над тройкой бесом
Божий раб писатель Николай,
и летит туда, где камни Рима,
Джиоконда, Данте, Рафаэль,
принося весомо и незримо
ледяную русскую метель. | |
Ваши комментарии
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться |
Тихо, тихо ползи,
Улитка, по склону Фудзи,
Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
 Авторизация |
|
