Зимний ажур чернеющих веток
в раме оконной застыл до весны.
Рыжая осень канула в Лету,
дни декабря коротки и грустны.
Петельки строк ложатся по-птичьи.
Чёрными метками траченный снег
первой строки печаль закавычил
словом «люблю». На кирпичной стене
дома напротив кто-то удачно
тему продолжил: «Не жить без тебя!»
Белое граффити полупрозрачно -
шутки подросших дворовых ребят.
А вдалеке трезвонят трамваи,
сколько их, звонких, прошло по судьбе.
Снег ненадолго - скоро растает,
только не тает тоска по тебе.
Помнится взгляд, как пропасть, бездонный,
а в голове постоянный сумбур...
Только остался в раме оконной
веток чернеющих зимний ажур.
Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.
24 мая 1980
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
