From W. S. Burroughs

...из трубки я вынул сгоревший табак,
вздохнул и на брови надвинул колпак.
А. Дельвиг

В табачном дыму, в полуночной тоске
сидит он с потухшею трубкой в руке.

Отпетый пропойца, набитый байбак,
сидит, выдувая сгоревший табак.

Прекрасное время - ни дел, ни забот,
петух, слава богу, еще не клюет.

Друзья? Им пока не настал еще срок
трястись по ухабам казенных дорог.

Любовь? Ей пока не гремел бубенец -
с поминок супруга - опять под венец.

Век минет, и даром его не труди,
ведь страшно подумать, что ждет впереди.

И честь вымирает, как парусный флот,
и рыба на брюхе по грязи плывет.

Прекрасное время! Питух и байбак,
я тоже надвину дурацкий колпак,

присяду с набитою трубкой к окну
и, сам не замечу, как тихо вздохну.

Творец, ты бессмертный огонь сотворил:
он выкурил трубку, а я закурил.

За что же над нами два века подряд
в ночи близорукие звезды горят?

Зачем же над нами до самой зари
в ночи близоруко горят фонари?

Сидит мой двойник в полуночной тоске.
Холодная трубка в холодной руке.

И рад бы стараться, да нечем помочь, -
Уж больно долга петербургская ночь.