От тюрьмы и закрытых ворот перед ней
Не зарёкшись, придешь посмотреть на людей.
Не найдешь ничего, ни сестры, ни друзей,
А того никого, кто закажет: «Налей!» –
И за так посидит и разделит кусок,
Потому что, как ты, навсегда одинок,
Потому что назавтра, такой же, как ты,
Будет с кем-то делить из мешка простоты
Тот же самый глоток, и кусок, и слова.
Потому что бездомная мантра права –
Никогда не жалей за Него никого.
Два случайных попутчика часа ночного
До утра как последние люди знакомы,
И касается локоть локтя' твоего.
А рассвет запоет – на глазу голубом
Не увидишь ни сына, ни друга, ни дома.
С горки катится лето пустым кочаном,
Месяц рай поднимая на чертовый градус, –
Братец Каина первым провалится в август,
Братец Авеля слова не выдаст о нем.
О, как хороша графоманная
поэзия слов граммофонная:
"Поедем на лодке кататься..."
В пролетке, расшлепывать грязь!
И слушать стихи святотатца,
пугаясь и в мыслях крестясь.
Сам под потолок, недотрога,
он трогает, рифмой звеня,
игрушечным ножиком Бога,
испуганным взглядом меня.
Могучий борец с канарейкой,
приласканный нежной еврейкой,
затравленный Временем-Вием,
катает шары и острит.
Ему только кажется кием
нацеленный на смерть бушприт.
Кораблик из старой газеты
дымит папиросной трубой.
Поедем в "Собаку", поэты,
возьмем бедолагу с собой.
Закутанный в кофточку желтую,
он рябчика тушку тяжелую,
знаток сладковатого мяса,
волочит в трагический рот.
Отрежьте ему ананаса
за то, что он скоро умрет.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
