Серый город плывет словно мартовский лед.
Разъедает следы -- нас никто не рассудит.
(Я в розетку налил яркий солнечный мед).
Раз не знает никто, так никто не осудит.
Желтый глаз офарфоренный помнит весну --
майский дар от пчелиного щедрого улья.
Ну а к ночи в бокал теплый бренди плесну --
и вода потечет по щеке иссыккулья.
На медовом глазу, на коньячном глазу
Расскажу вам про мартовский город замерзший.
В слез соленых озерную воду ползу.
-- Полегчало?
-- Да нет, стало горше...
В короткую ночь перелетной порой
Я имя твое повторял, как пароль.
Под окнами липа шумела,
И месяц вонзался в нее топором,
Щербатым, как профиль Шопена.
Нам липа шептала, что ночь коротка –
Последняя спичка на дне коробка.
Я имя твое наготове берег,
Как гром тишина грозовая,
Летя по Каретной в табачный ларек,
Авансом такси вызывая.
Пустые звонки вырывались из рук,
Над почтой минуты мигали.
На город снижался невидимый звук,
Мазурку сшивая кругами.
Не я тебе липу сажал под окном,
Дорогу свою не стелил полотном.
Слеза моя, кровь и ключица.
Нам без толку выпало вместе в одном
Раздвоенном мире случиться.
Останется воздух, а дерево – прах.
Пространство спешит на свободу.
Нам выпало жить в сопряженных мирах,
Без разницы звезд над собою.
Я черный Манхэттен измерю пешком,
Где месяц висит над бетонным мешком,
Сигнальная капля живая,
Минуту с минутой, стежок за стежком
Мазурку из мрака сшивая.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
