Не бойся, право, не ворвусь в твоё сознанье
Отдав дождям своих фантазий города
Не получив доныне почести и званья
За них не дам души частичку никогда
Но буду ждать, прости, наверно по привычке
Тобой не писаных, не посланных страниц
Блюз путешествий наиграют электрички
Спугнув при этом с головами женщин птиц
И даже облако свернётся словно кошка
Да на колени ляжет мне, давай, погладь
Там, за окошком… жизнь, закрыто жаль окошко
А тут душа, через болота жизни гать
Но… ты не облако, и вряд ли на колени
Ко мне усядешься, согрев своим теплом
И поплывут по небу чьих-то судеб тени
Ты их увидишь, только будешь за стеклом
Последний день как первый будет наспех скомкан
Увы, с тобой мы не проснёмся никогда
Я улыбаться буду разным незнакомкам
Тебя оставив… где фантазий города
Когда менты мне репу расшибут,
лишив меня и разума и чести
за хмель, за матерок, за то, что тут
ЗДЕСЬ САТЬ НЕЛЬЗЯ МОЛЧАТЬ СТОЯТЬ НА МЕСТЕ.
Тогда, наверно, вырвется вовне,
потянется по сумрачным кварталам
былое или снившееся мне —
затейливым и тихим карнавалом.
Наташа. Саша. Лёша. Алексей.
Пьеро, сложивший лодочкой ладони.
Шарманщик в окруженьи голубей.
Русалки. Гномы. Ангелы и кони.
Училки. Подхалимы. Подлецы.
Два прапорщика из военкомата.
Киношные смешные мертвецы,
исчадье пластилинового ада.
Денис Давыдов. Батюшков смешной.
Некрасов желчный.
Вяземский усталый.
Весталка, что склонялась надо мной,
и фея, что мой дом оберегала.
И проч., и проч., и проч., и проч., и проч.
Я сам не знаю то, что знает память.
Идите к чёрту, удаляйтесь в ночь.
От силы две строфы могу добавить.
Три женщины. Три школьницы. Одна
с косичками, другая в платье строгом,
закрашена у третьей седина.
За всех троих отвечу перед Богом.
Мы умерли. Озвучит сей предмет
музыкою, что мной была любима,
за три рубля запроданный кларнет
безвестного Синявина Вадима.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
