Я писала стихи про Победу,
А в городе плакали.
В каждом доме «Землянка»
Вспомянута нынче была.
И смотрел «Детский мир» на меня
Разноцветными танками,
И меж стекол оконных, как мессер,
Жужжала пчела.
А в застолье хмельном
В темно-синем костюме бостоновом,
Припадая к старухиным,
Некогда пышным, плечам:
Незастенчиво,
Хрипло,
Натужно,
Протяжно,
Со стонами
Пел солдат и медалями ратными
Скупо бренчал.
А еще он плясал.
И его деревянная правая
Попадала не в такт
И стучала о пол тяжело.
А жена его
Гладила пальцами скатерть и плакала,
А вдова его друга шептала: «Тебе повезло...»
Я, я, я. Что за дикое слово!
Неужели вон тот - это я?
Разве мама любила такого,
Желто-серого, полуседого
И всезнающего, как змея?
Разве мальчик, в Останкине летом
Танцевавший на дачных балах,
Это я, тот, кто каждым ответом
Желторотым внушает поэтам
Отвращение, злобу и страх?
Разве тот, кто в полночные споры
Всю мальчишечью вкладывал прыть,
Это я, тот же самый, который
На трагические разговоры
Научился молчать и шутить?
Впрочем - так и всегда на средине
Рокового земного пути:
От ничтожной причины - к причине,
А глядишь - заплутался в пустыне,
И своих же следов не найти.
Да, меня не пантера прыжками
На парижский чердак загнала.
И Виргилия нет за плечами
Только есть одиночество - в раме
Говорящего правду стекла.
1924
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
