Поэтическое восприятие жизни, всего окружающего нас — величайший дар, доставшийся нам от поры детства. Если человек не растеряет этот дар на протяжении долгих трезвых лет, то он поэт или писатель
Как быть? Мне надо написать
штук восемь строк о свойствах страсти!
Пардон! Мое заданье - Блок!
Я в Незнакомки полной власти.
В вечном ожидании Незнакомки
Воспоминанья снулой рыбой
в моем качаются мозгу.
Не отпускают. Серой глыбой
выдавливают лет мезгу
из воспаленного сознанья
на обозренье и на суд.
Усами морда тараканья
шевелит: он пустой сосуд!
Да, выпит я до дна годами:
за компромиссом компромисс,
и мой портрет парадный в раме
(оконной!)... тряпочкой повис.
Улыбки врут. Я много прожил.
В речах фальшивых толка нет.
Лишь прикасанья голой кожи
способны дать тебе ответ.
Друзья соврут. Дай только время.
Где женщины твои, старик?
Кровь пульсом барабанит в темя:
вся жизнь - обмана краткий миг.
И вам я вру самозабвенно.
Что хуже, вру всю жизнь себе.
Я плачу. Все, конечно, тленно,
и истина умрет в вине.
***
В ожидании Незнакомки
В моем стакане отражен огонь камина. В теплом бренди
танцует он с другим огнем и о любимой тихо бредит,
разогревая кровь мою, остывшую зимой студеной.
Я с Вами снова говорю и взгляд мой, инеем подернут,
теплеет лаской ваших форм и предвкушеньем поцелуя.
Возможно, я опять влюблен. А хорошо бы! Аллилуйя!
Как дополняют внешний вид Ваш мудрый слог и скорость мысли!
Еще немного помолчу и Ваши тайны перечислю...
Еще немного -- год иль два... мне б только с мыслями собраться.
А приготовлюсь я едва, распространяется прохладца
в тягучем воздухе, и Вы, качая головой с укором,
теряя милые черты, немым не внемля уговорам,
вздохнувши на прощанье: "ах!", качнетесь над столом фантомом --
и только шаль в моих руках... и мы, как раньше, не знакомы.
Лукоморья больше нет, от дубов простыл и след.
Дуб годится на паркет, — так ведь нет:
Выходили из избы здоровенные жлобы,
Порубили те дубы на гробы.
Распрекрасно жить в домах на куриных на ногах,
Но явился всем на страх вертопрах!
Добрый молодец он был, ратный подвиг совершил —
Бабку-ведьму подпоил, дом спалил!
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Здесь и вправду ходит кот, как направо — так поет,
Как налево — так загнет анекдот,
Но ученый сукин сын — цепь златую снес в торгсин,
И на выручку один — в магазин.
Как-то раз за божий дар получил он гонорар:
В Лукоморье перегар — на гектар.
Но хватил его удар. Чтоб избегнуть божьих кар,
Кот диктует про татар мемуар.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Тридцать три богатыря порешили, что зазря
Берегли они царя и моря.
Каждый взял себе надел, кур завел и там сидел
Охраняя свой удел не у дел.
Ободрав зеленый дуб, дядька ихний сделал сруб,
С окружающими туп стал и груб.
И ругался день-деньской бывший дядька их морской,
Хоть имел участок свой под Москвой.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
А русалка — вот дела! — честь недолго берегла
И однажды, как смогла, родила.
Тридцать три же мужика — не желают знать сынка:
Пусть считается пока сын полка.
Как-то раз один колдун - врун, болтун и хохотун, —
Предложил ей, как знаток бабских струн:
Мол, русалка, все пойму и с дитем тебя возьму.
И пошла она к нему, как в тюрьму.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Бородатый Черномор, лукоморский первый вор —
Он давно Людмилу спер, ох, хитер!
Ловко пользуется, тать тем, что может он летать:
Зазеваешься — он хвать — и тикать!
А коверный самолет сдан в музей в запрошлый год —
Любознательный народ так и прет!
И без опаски старый хрыч баб ворует, хнычь не хнычь.
Ох, скорей ему накличь паралич!
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Нету мочи, нету сил, — Леший как-то недопил,
Лешачиху свою бил и вопил:
– Дай рубля, прибью а то, я добытчик али кто?!
А не дашь — тогда пропью долото!
– Я ли ягод не носил? — снова Леший голосил.
– А коры по сколько кил приносил?
Надрывался издаля, все твоей забавы для,
Ты ж жалеешь мне рубля, ах ты тля!
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
И невиданных зверей, дичи всякой — нету ей.
Понаехало за ней егерей.
Так что, значит, не секрет: Лукоморья больше нет.
Все, о чем писал поэт, — это бред.
Ну-ка, расступись, тоска,
Душу мне не рань.
Раз уж это присказка —
Значит, дело дрянь.
1966
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
