Мы жили так, как будто не умрем.
Коньяк, измены, мутный водоем,
И бабушкина челюсть на окне...
Теперь открой глаза. Иди ко мне.
Смотри, как в этой комнате сквозной
Подернулись обои желтизной,
И мается в углу, едва живой,
Чужой диван.
И ты - уже чужой.
Как за стеной отмучился сосед -
Ни стонов, ни смирительных бесед.
Ему теперь любови до п...ды.
Приедет труповозка в две звезды,
Все включено.
Он свят и невесом
Уедет новобранцем в чернозем.
Сухое левантинское лицо,
упрятанное оспинками в бачки.
Когда он ищет сигарету в пачке,
на безымянном тусклое кольцо
внезапно преломляет двести ватт,
и мой хрусталик вспышки не выносит:
я щурюсь; и тогда он произносит,
глотая дым при этом, "виноват".
Январь в Крыму. На черноморский брег
зима приходит как бы для забавы:
не в состояньи удержаться снег
на лезвиях и остриях агавы.
Пустуют ресторации. Дымят
ихтиозавры грязные на рейде.
И прелых лавров слышен аромат.
"Налить вам этой мерзости?" "Налейте".
Итак - улыбка, сумерки, графин.
Вдали буфетчик, стискивая руки,
дает круги, как молодой дельфин
вокруг хамсой заполненной фелюки.
Квадрат окна. В горшках - желтофиоль.
Снежинки, проносящиеся мимо.
Остановись, мгновенье! Ты не столь
прекрасно, сколько ты неповторимо.
январь 1969
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
