Из пункта А. в пункт П.
выходит стихотворение, загруженное звуками, буквами, словами, знаками препинания, метафорами и прочей необходимой стихомассой, с которой ей надлежит добраться до станции Поэзия…
А в это же время из пункта Я. в пункт П.
выходит Поэт, плохо выбритый, обременённый замыслами, весь обчувствованный воспоминаниями о вчерашнем походе к любимой женщине. Ему так не хочется тащиться на станцию Поэзия, но его уже там ждет стихотворение, которое ему назначило свидание.
И потому он мучительно движется по заданному направлению.
Но никто не знает - состоится ли их встреча в пункте П.
Вполне может так случиться, что они разминутся.
Стихотворение надолго застрянет в пункте П., в ожидании другого Поэта, а наш Поэт потащится к любимой женщине, где его с радостью примут и без слов…
*
Просыпаясь по утрам,
С трудом вспоминанию
Свои Имя, Отчество и Фамилию,
Номер квартиры и дома,
Название улицы, куда давно не выходил,
Город, где все меня забыли,
Страну, которая отказалась меня любить,
Планету, которая для веселья мало оборудована…
Так провожу весь день в странных воспоминаниях о том,
Чего никогда не было и не будет…
К ночи
Снова засыпаю, чтобы начать утро
С восстановления своего имени…
Странное занятие для мертвеца...
Анциферова. Жанна. Сложена
была на диво. В рубенсовском вкусе.
В фамилии и имени всегда
скрывалась офицерская жена.
Курсант-подводник оказался в курсе
голландской школы живописи. Да
простит мне Бог, но все-таки как вещ
бывает голос пионерской речи!
А так мы выражали свой восторг:
«Берешь все это в руки, маешь вещь!»
и «Эти ноги на мои бы плечи!»
...Теперь вокруг нее – Владивосток,
сырые сопки, бухты, облака.
Медведица, глядящаяся в спальню,
и пихта, заменяющая ель.
Одна шестая вправду велика.
Ложась в постель, как циркуль в готовальню,
она глядит на флотскую шинель,
и пуговицы, блещущие в ряд,
напоминают фонари квартала
и детство и, мгновение спустя,
огромный, черный, мокрый Ленинград,
откуда прямо с выпускного бала
перешагнула на корабль шутя.
Счастливица? Да. Кройка и шитье.
Работа в клубе. Рейды по горящим
осенним сопкам. Стирка дотемна.
Да и воспоминанья у нее
сливаются все больше с настоящим:
из двадцати восьми своих она
двенадцать лет живет уже вдали
от всех объектов памяти, при муже.
Подлодка выплывает из пучин.
Поселок спит. И на краю земли
дверь хлопает. И делается уже
от следствий расстояние причин.
Бомбардировщик стонет в облаках.
Хорал лягушек рвется из канавы.
Позванивает горка хрусталя
во время каждой стойки на руках.
И музыка струится с Окинавы,
журнала мод страницы шевеля.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
