Художникам надо быть поскромнее и понимать, что они лишь зеркало... И фразы, которые через них идут — они очень часто идут откуда-то свыше, а не из них самих
Когда-то давно, загрустить сильно смог
Творилось в душе непонятное нечто
Старик подошёл – что грустишь ты сынок?
И стали про жизнь мы трепаться, конечно
Скамейка на улице, дым папирос
Его Беломор разогнал мух в округе
И снова в тиши повторил он вопрос
Грустишь о любви, грусть таишь о подруге?
Я помню, бутыль он достал и стакан
Наверно портвейн и сырок мятый, «дружба»
Налил мне сто грамм и сказал – на братан,
Наверно не вкусно, но всё-таки нужно
Всё выпил, на жизнь смотрел, словно в упор
А он… размышлял о любви и о чести
Потом, мы курили его «Беломор»…
И ели сырок отвратительный вместе
С души отлегло, он и вправду помог
Я деньги давал – благодарность людская
Не взял, но сказал – сверху видит всё Бог
Лишь я отвернулся, он тут же растаял
Желал бы и я так помочь, если б смог
Брожу вечерами у старого сада
Со мной сигареты, вино… и сырок
Да вот никому это только не надо
В сырой наркологической тюрьме, куда меня за глюки упекли, мимо ребят, столпившихся во тьме, дерюгу на каталке провезли два ангела — Серега и Андрей, — не оглянувшись, типа все в делах, в задроченных, но белых оперениях со штемпелями на крылах.
Из-под дерюги — пара белых ног, и синим-синим надпись на одной была: как мало пройдено дорог... И только шрам кислотный на другой ноге — все в непонятках, как всегда: что на второй написано ноге? В окне горела синяя звезда, в печальном зарешеченном окне.
Стоял вопрос, как говорят, ребром и заострялся пару-тройку раз. Единственный-один на весь дурдом я знал на память продолженья фраз, но я молчал, скрывался и таил, и осторожно на сердце берег — что человек на небо уносил и вообще — что значит человек.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
