Город иной извлечет неизвестный неверный январь
из пантеона часов и доверит лишенным хребта
циферблатам
Улица целясь в зарю промахнется
Мушку собьет медно-розовой башни мишень
Сквозь безысходность строений проскальзывай к пойме
речной камышами поросшей
Слушай как солнце нечаянной крышей от счастья кричит
Солнце точнее неясная тучная хмурая память
о непослушном луче о случайно проснувшемся
темой античной
солнечном личике отчима в чине собрата по табору снов
Мальчик-еврей принимает из книжек на веру
гостеприимство и русской души широту,
видит березы с осинами, ходит по скверу
и христианства на сердце лелеет мечту,
следуя заданной логике, к буйству и пьянству
твердой рукою себя приучает, и тут —
видит березу с осиной в осеннем убранстве,
делает песню, и русские люди поют.
Что же касается мальчика, он исчезает.
А относительно пения, песня легко
то форму города некоего принимает,
то повисает над городом, как облако.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
