Гений, прикованный к чиновничьему столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением при сидячей жизни и скромном поведении умирает от апоплексического удара
Я устрою тебе удивительный праздник, родной,
Без гостей, ну зачем нам пришедшие с улицы люди?
Станут хлопать дверьми, называть нашу ёлку сосной.
И съедят весь парфе и фуршет. Нам оставив лишь блюда.
А потом будут портить паркет и плевать в потолок.
Никакой от них пользы, а от танцев лишь крошки да топот.
И придирки соседей. И разбуженный шумом сурок.
Да погасших свечей неожиданно выспренний ропот.
Нам не нужен никто. Только мы и немного вина.
Голос старой пластинки. Монпансье-леденцы поцелуев.
И шелковые простыни. На двоих сигарета. Одна.
И любовь. И молчанье. И снова любовь.Аллилуйя!
В сырой наркологической тюрьме, куда меня за глюки упекли, мимо ребят, столпившихся во тьме, дерюгу на каталке провезли два ангела — Серега и Андрей, — не оглянувшись, типа все в делах, в задроченных, но белых оперениях со штемпелями на крылах.
Из-под дерюги — пара белых ног, и синим-синим надпись на одной была: как мало пройдено дорог... И только шрам кислотный на другой ноге — все в непонятках, как всегда: что на второй написано ноге? В окне горела синяя звезда, в печальном зарешеченном окне.
Стоял вопрос, как говорят, ребром и заострялся пару-тройку раз. Единственный-один на весь дурдом я знал на память продолженья фраз, но я молчал, скрывался и таил, и осторожно на сердце берег — что человек на небо уносил и вообще — что значит человек.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
