Отключился свет на даче. Стулья, софы вместе сдвинув,
кто-то сидя, кто-то лёжа, на ковре сметая пыль,
зимним вечером морозным рядом с пламенем камина
собрались послушать сказку, так похожую на быль.
Старый дедушка, рассказчик, был полярником когда-то,
знал морзянку, есть готовил, под гитару песни пел,
сочинял стихи с успехом, усмехался странновато,
знаньем сказочных историй удивляет и теперь.
*
«Скрип слежавшегося снега, сполох северных сияний,
запах спелых апельсинов, хвои, снеди, тихий смех –
новогодние приметы, даже если дом полярный
под сугробом оказался, притягателен для всех.
Все зимовщики, отведав спирта чистого, уснули,
я, укутавшийся в шкуры, вышел дымом подышать,
хорошо, что шарф был связан рукодельницей бабулей –
можно и лицо запрятать, и согреется душа.
На усах, бровях, ресницах (я тогда был безбородым)
выпал иней от дыханья, склеив веки, ослепил,
а пока я отогрел их, к чудесам привыкший вроде,
оказался на «тарелке», неподвижный и без сил.
Те, кто рядом – телепаты, повели со мной беседу,
в мозг мой как-то направляя необычный диалог,
предложили прокатиться на Луну в «тарелке» этой,
а потом назад вернуться. Отказаться я не смог.
Знайте, что Луна – планета, только маленькая очень,
искорёжена снаружи, обитаема внутри,
очень мощный ретранслятор наших мыслей, между прочим,
только это не заметить, сколько в небо ни смотри.
Гости Солнечной системы и послы других Галактик,
тоже, как и мы справляют, две недели Новый Год,
песни, танцы обожают и кайфуют под салатик,
тех, как мы, не уважают, кто не курит и не пьёт.
Там и люди есть земные, все учёные до жути,
молодятся, но бездетна всё же каждая чета,
не показывают виду, что страдают, каждый шутит…
Сколько был там? Я не помню, а вернее – не считал.
Как вернулся? Очень плавно опустился на «тарелке».
Я очнулся на кровати с люлькой, полной табака,
бородатый, поседевший, трезв, как стёклышко, поверьте…
Хоть с собой и звали черти, не хочу туда пока!..»
