И я уйду; один - без никого,
без вечеров, без утренней капели
и белого колодца моего...
А птицы будут петь и петь, как пели.
(Хуан Рамон Хименес)
За окном творила Осень с ветром дивные сюжеты.
По двору гоняла листья, из одежд их вырывая.
"Сумасшедшая, замерзнешь!" - ей вослед кричало Лето,
но она, "мечта поэта", все забыла в наважденьи.
"Сумасшедшая, замерзнешь!" - про себя Зима шептала,
улыбаясь губ краями - ну, замерзни поскорее...
...
Мне, бесстыжая, сегодня лист последний подарила,
нежно опустив в ладони с клена темного верхушки:
"Вот и все, я вся пред вами. Девой на одре раздета,
и теперь лишь в вашей воле дверь Зиме открыть холодной."
Почему опять решать мне? Кто я есть, чтоб мне и это
опустить тяжелым грузом на согнувшиеся плечи?
У окна стою, целую капли слез ее дождливых.
От чего же дождь так солон? Знать, и я в слезосмешеньи
поучаствовал невольно. Как невыносимо больно
ждать гражданской панихиды нелюбимого сезона,
что к тебе настолько нежен... Ничего, возьмешь с собою
ты меня однажды, Осень. Через пару лет не спросишь,
а обнимешь и притянешь в желтолистые объятья.
Мы с тобой, смеясь, покинем подоконник в мухах снулых,
это солнце, что укрылось в серых грязных скалах-тучах.
Все оставим - нам не нужно. Мне сподручно будет голым.
Лишь земной юдоли память я возьму. А как иначе?..
...
За окном творила Осень в листьях дивные сюжеты,
В лед холодный луж хрустальных до Весны их заморозив.
"Сумасшедшая, замерзла!" - ей вослед шептало Лето.
Но она, уже простилась и меня поцеловала.
"Сумасшедшая, замерзла! - громко вслух Зима сказала,
улыбаясь губ краями. - Вот и все, угомонилась".
“О-да-се-вич?” — переспросил привратник
и, сверившись с компьютером, повёл,
чуть шевеля губами при подсчёте
рядов и мест.
Мы принесли — фиалки не фиалки —
незнамо что в пластмассовом горшке
и тихо водрузили это дело
на типовую серую плиту.
Был зимний вполнакала день.
На взгляд туриста, неправдоподобно-
обыденный: кладбище как кладбище
и улица как улица, в придачу —
бензоколонка.
Вот и хорошо.
Покойся здесь, пусть стороной пройдут
обещанный наукою потоп,
ислама вал и происки отчизны —
охотницы до пышных эксгумаций.
Жил беженец и умер. И теперь
сидит в теньке и мокрыми глазами
следит за выкрутасами кота,
который в силу новых обстоятельств
опасности уже не представляет
для воробьёв и ласточек.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
