Пропасть... в несколько телефонных звонков, так и неотправленных писем, дышим отрывисто, в такт разлетевшимся листьям, скошен неровностью слог и подвешены мысли, вздох, а за ним - не раздавшийся в воздухе выстрел...
Руки твои целовать - непростительно дерзко и тонко, я как былой наркоман вновь поддаюсь этой ломке, знаешь, молчание тоже бывает отрывисто громким, падают люди в меня, словно в сквозную воронку.
Куча симптомов ещё неизвестной болезни: то ли внезапно начавшийся тиф, то ли сибирская язва, стенам квартиры внутри у меня слишком тесно, с каждым утраченным днём я становлюсь всё заразней.
Вытравить вновь не получится чая остывшего литры, вывести трудно с заляпанных старых тетрадей с трёхчасовым опозданием пришедшее всё-таки утро, что оказалось в итоге наивно предвзятым.
Перебрав в телефоне контакты всех нынешних "скорых", (я пока не решил - поездов или всё же трамваев), безбилетный, катаюсь вдоль прошлого мая, растворяясь в лучах одиноко холодного солнца...
Осень. Оголенность тополей
раздвигает коридор аллей
в нашем не-именьи. Ставни бьются
друг о друга. Туч невпроворот,
солнце забуксует. У ворот
лужа, как расколотое блюдце.
Спинка стула, платьица без плеч.
Ни тебя в них больше не облечь,
ни сестер, раздавшихся за лето.
Пальцы со следами до-ре-ми.
В бельэтаже хлопают дверьми,
будто бы палят из пистолета.
И моя над бронзовым узлом
пятерня, как посуху - веслом.
"Запираем" - кличут - "Запираем!"
Не рыдай, что будущего нет.
Это - тоже в перечне примет
места, именуемого Раем.
Запрягай же, жизнь моя сестра,
в бричку яблонь серую. Пора!
По проселкам, перелескам, гатям,
за семь верст некрашеных и вод,
к станции, туда, где небосвод
заколочен досками, покатим.
Ну, пошел же! Шляпу придержи
да под хвост не опускай вожжи.
Эх, целуйся, сталкивайся лбами!
То не в церковь белую к венцу -
прямо к света нашего концу,
точно в рощу вместе за грибами.
октябрь 1969, Коктебель
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
