Когда князья – друзья, добрались до молитвы
Там, за окном, другие были времена
Уже пора спешить, туда, на поле битвы
По расписанию, меж ними шла война
Друзья, друзьями, проявить себя же надо
И поле битвы заменило прежний стол
Идут полками, друг на друга, как торнадо
Сошлись в бою, так человек примерно сто
По шлему палицей, мечами по кольчуге
Топтали кони, поднимая пыль и гам
Друг друга били перепитые пьянчуги
Так не воздав, за хлеб насущный свой, богам
Зияли раны, кровь бежала ручейками
От дури собственной наделав кучу бед
Топтали раненых бесстыже, сапогами
Но, кто-то крикнул, ладно, хватит, всё, обед
И вновь застолье, реки пива и винища
Сказали тост, за тех, кто так и не дожил
А после, в бой опять. Сие, не от умища
А просто так сгоняли спесь свою и жир
Мораль одна была, её на многих хватит
Князья не бились за идею и престол
Так надо было тем, кто им за раны платит
За их оружие и за накрытый стол
Сегодня можно снять декалькомани,
Мизинец окунув в Москву-реку,
С разбойника Кремля. Какая прелесть
Фисташковые эти голубятни:
Хоть проса им насыпать, хоть овса...
А в недорослях кто? Иван Великий -
Великовозрастная колокольня -
Стоит себе еще болван болваном
Который век. Его бы за границу,
Чтоб доучился... Да куда там! Стыдно!
Река Москва в четырехтрубном дыме
И перед нами весь раскрытый город:
Купальщики-заводы и сады
Замоскворецкие. Не так ли,
Откинув палисандровую крышку
Огромного концертного рояля,
Мы проникаем в звучное нутро?
Белогвардейцы, вы его видали?
Рояль Москвы слыхали? Гули-гули!
Мне кажется, как всякое другое,
Ты, время, незаконно. Как мальчишка
За взрослыми в морщинистую воду,
Я, кажется, в грядущее вхожу,
И, кажется, его я не увижу...
Уж я не выйду в ногу с молодежью
На разлинованные стадионы,
Разбуженный повесткой мотоцикла,
Я на рассвете не вскочу с постели,
В стеклянные дворцы на курьих ножках
Я даже тенью легкой не войду.
Мне с каждым днем дышать все тяжелее,
А между тем нельзя повременить...
И рождены для наслажденья бегом
Лишь сердце человека и коня,
И Фауста бес - сухой и моложавый -
Вновь старику кидается в ребро
И подбивает взять почасно ялик,
Или махнуть на Воробьевы горы,
Иль на трамвае охлестнуть Москву.
Ей некогда. Она сегодня в няньках,
Все мечется. На сорок тысяч люлек
Она одна - и пряжа на руках.
25 июня - август 1931
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
