Дисфункция игры трамвая
на скользких рунах бытия
меня реальностью ломает.
Но я в реальности — не я.
Я кот. Я жмот. Я идиот.
Горчит на стенах красным краска -
напоминанием о войне -
"при артобстреле здесь опасно".
Но я — опаснее вдвойне.
Я шут. Я плут. Мой парашют
скользит в пространственных мгновениях.
Меня ломает поклонение
местам где пряник — он же - кнут.
Эклектика судьбы троллей -
метафора
тво
ре
ни
я.
В глуши сомкнувшихся аллей
реальность мной переболеет.
Но я — в реальности не я.
Я тёмный ангел, светлый бес.
Швыряю пригорошни звёзд
на низкий потолок небес
ответом на не_мой вопрос.
Окурком сдохну в полынье,
где лунный свет встречался с маем.
Ты ждёшь меня, но карма мне,
пока реальности ломают,
на остановке ждать трамвай.
Сосуществующий во вне.
Э. Ларионова. Брюнетка. Дочь
полковника и машинистки. Взглядом
она напоминала циферблат.
Она стремилась каждому помочь.
Однажды мы лежали рядом
на пляже и крошили шоколад.
Она сказала, поглядев вперед,
туда, где яхты не меняли галса,
что если я хочу, то я могу.
Она любила целоваться. Рот
напоминал мне о пещерах Карса.
Но я не испугался.
Берегу
воспоминанье это, как трофей,
уж на каком-то непонятном фронте
отбитый у неведомых врагов.
Любитель сдобных баб, запечный котофей,
Д. Куликов возник на горизонте,
на ней женился Дима Куликов.
Она пошла работать в женский хор,
а он трубит на номерном заводе.
Он – этакий костистый инженер...
А я все помню длинный коридор
и нашу свалку с нею на комоде.
И Дима – некрасивый пионер.
Куда все делось? Где ориентир?
И как сегодня обнаружить то, чем
их ипостаси преображены?
В ее глазах таился странный мир,
еще самой ей непонятный. Впрочем,
не понятый и в качестве жены.
Жив Куликов. Я жив. Она – жива.
А этот мир – куда он подевался?
А может, он их будит по ночам?..
И я все бормочу свои слова.
Из-за стены несутся клочья вальса,
и дождь шумит по битым кирпичам...
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
