Под вычитанием в столбик тоненькая черта…
/пус/ть из одного – один, два из двух, всё вокруг, всё одно: /тота/л –
ноль, снег растаял, деревья в цвету, Христос, –
сколько ни жди ответа, в итоге всегда вопрос.
Сын, собака, жена, брат, отец… приходишь в церковь: ну, чья вина?
Ну, ведь твоя, чмо, молчишь, – /ти/хо, только со свода нисходит на голову вы/шина/.
Выйдешь, солнце в ответ улыбается, жжёт на грудине шов –
да, я – вина, больше смысла ты не нашёл…
А хоть искал? Жена, сын, брат, отец – раз единый поставил плюс?
А ты хоть раз вопрос свой в миг последний выталкивал из-под колес?
Стоишь тут – смеётся солнце, смеются люди, а ты – «вина»…
синичье «си» попробуй на вкус, стой, дыши – это /синева/…
Vuoto segno
Никогда не думал, что девушка будет мне говорить: «Заткнись».
Это фраза двери в парадном, парапета Яузы, «Музыкального ада» Босха, но не её.
Я настолько наивен, что думал: корни – это всегда «пусть не выросло, но хотя б вырастает вниз»,
то, что ввысь вырастает – листва, ветви, птицы, небо, ну, и мы – зверьё…
Рассосались швы, язвы зарубцевались, кости срослись, и знать
кого звать, если что, не нужно уже, если что – не нуж/но совсем уже/.
Уже выбор есть, стойкий выхлоп, есть «холопу хлоп по тому, где сесть», есть – который знать,
только вот как-то сел неудачно, что ли, или подали не во время бланманже.
Я – седой даже не вождь – так, кусок индейца, подкова, стертая до земли, диплодок;
шарахаюсь от слова «хрен», когда уже мир весь считает ласкательным слово «блядь».
Солнце в четвертом доме, а та, что твердит «заткнись», подевала куда-то мой поводок,
а без поводка – я не сумасшедший – ни за что не решусь её повести гулять…
Silenzio lunga
Белье постирано, дети спят, крыса мирно шуршит в углу –
верно, "точит" гречку, просыпанную вчера.
На вопрос самому себе, как критику, критик бубнит: углубь
наполнение вширь смыслового вектора. Вечера
уж теплы, уж зовут молодою листвой берез
на пленэр, вон из злой кривизны зеркал.
Кривизна отражает немой непослушный вихор волос
и воспоминанье, что младший весь день икал.
Как бы все же углубить? Утробно урчит живот:
хочет гречи, что крыса ест. Паспарту
поменять бы на фото том, где я – пилот,
чтоб тишина, не дай бог, не нарушила красоту…
А хоть искал? Жена, сын, брат, отец – раз единый поставил плюс?
А ты хоть раз вопрос свой в миг последний выталкивал из-под колес?
я не могу.
Рифма гениальна, не побоюсь сказать это слово.
Моё, Никита.
Спасибо, Никита за Ваше слово!
Очень.
Спасибо!
Что такое косые палочки?
Наташа, а я воспринимаю с ними даже лучше. Это такие интонационно-музыкально-ритмические заморочки.
Не знаю, не знаю, первый стих - "тотал" по нулям, хотя тема очень мне близка и внятна, вроде бы. Но, именно, вот это вроде бы, эта неуверенность в понимании, отторгает. Все эти арифметические действия, плюсы, минусы, введенные в моду, кажется, Бродским, страшно меня почему-то раздражают. Второй и третий лучше, в целом - просто интересно, не чувствую этого триптиха geen(а).(
Вы почитайте внутри них
Здорово! А я сразу не догадался.
Так интересно. Мне понравилось.
Спасибо, Арина
Только совсем нет баллов.
Ведь дело же не в них...
Мне вновь нравится. Подобный труд нужно уважать...
Рад, что понравилось, и за уважение отдельно))
Да. Это оно. Чудо.
Спасибо за эмоцию, но да на чудо не тянет. С уваженим к Вам
Не скажу, что чудо, скажу, что это огромная работа, проделанная над строчкой, над собой и внутри себя. Ничего не раздражает, так как сама беру в союзники любые знаки, способные помочь уточнить важный мне нюанс. Мой респект.
Спасибо за респект и Вы правы, работа была. не скажучто текст свалился на голову,хотя были минуты, когда летел. И еще вот что скажу: эта работа трудна и очнизкооплачиваеема но я ни за что ее не брошу... Вот так
Посколько мне выпала честь номинировать Ваше произведение, по правилам Шорта я должна написать свое обоснование для номинации. Вот оно:
О произведении geen Синева. Пустота. Тишина.
Стихотворение, которое своим звучанием доходит до самых сокровенных уголков души. Представлено в виде триптиха. Музыкально созвучно с Lacrimosa dies illa(слезный день) – одна из частей Реквиема Моцарта. (http://www.youtube.com/watch?v=MqRDK7zVGds )
Первый стих - Da capo azzurro – «От головы синий» . Всему свое время: время разбрасывать камни и время собирать камни... И вдруг оказывается, что собирать-то, собственно, нечего - «Под вычитанием в столбик тоненькая черта…». В череде потерь, с которыми свыкаешься, вдруг понимаешь, что огненной спицей в сердце засел вопрос. И приходишь в храм (а куда еще?), чтобы найти в себе ответ: «ну, чья вина?Ну, ведь твоя, чмо, молчишь, – /ти/хо, только со свода нисходит на головы вы/шина/». Кстати, это самое «чмо» меня немного приземлило.
В храме, когда свет снисходит к тебе, снисходит – «да, я – вина». Но сколько не засыпай солью раны, ничего не сдвинется с мертвой точки, если только каяться, а не пытаться что-то изменить. «А хоть искал? Жена, сын, брат, отец – раз единый поставил плюс? А ты хоть раз вопрос свой в миг последний выталкивал из-под колес?» - кстати, находка (!). Всему свое время: время убивать и время врачевать. «Стоишь тут – смеётся солнце, смеются люди, а ты – «вина»… синичье «си» попробуй на вкус, стой, дыши – это /синева/…»- еще она находка, которая мне понравилась.
Стих второй - Vuoto segno – «Пустой знак». Говорят, любовь слепа. Мы приписываем своим возлюбленным всевозможные достоинства и закрываем глаза, когда сталкиваемся с недостатками. Просто не замечаем их. «Никогда не думал, что девушка будет мне говорить: «Заткнись». Это фраза двери в парадном, парапета Яузы, «Музыкального ада» Босха, но не её» (находка!). Но приходит прозрение,или это любовь, замешкавшись, снимает свои ладони с глаз и ты вдруг видишь то, что раньше тебе казалось невозможно даже представить. У Дафны Дю Морье есть рассказ «Синие линзы», - героиня после операции на глаза должна на какое-то время надеть синие линзы, причем врач предупреждает ее, что она будет видеть еще лучше (!). Та открывает глаза и видит у всех людей вместо их голов головы животных. Так, например, медсестра, которая много ухаживала за героиней, когда та была с повязкой, оказывается гадюкой. Может, нам всем на какое-то время нужно надевать синие линзы, чтобы видеть звериную сущность окружения? «та, что твердит «заткнись», подевала куда-то мой поводок,
а без поводка – я не сумасшедший – ни за что не решусь её повести гулять…» (! находка) Еще находки в этом стихотворении:
« думал: корни – это всегда «пусть не выросло, но хотя б вырастает вниз», то, что ввысь вырастает – листва, ветви, птицы, небо, ну, и мы – зверьё…»
«Я – седой даже не вождь – так, кусок индейца, подкова, стертая до земли, диплодок;шарахаюсь от слова «хрен», когда уже мир весь считает ласкательным слово «блять». (странно, что через «т»)
Стих третий - Silenzio lunga – «Долгое молчание». Что делает пилот, когда вместо неба ему выпадает земля? Наверное, разучивается летать. Становится при земле - приземленный. Жизнь проходит в стороне и мимо, а когда задаешься вопросом, что менять - «критик бубнит: углубь наполнение вширь смыслового вектора». А как углубить? Когда из воспоминаний, только «что младший весь день икал»; когда и размышления нарушает урчание живота «хочет гречи, что крыса ест». Как же сильно земное притяжение быта.
« Паспарту поменять бы на фото том, где я – пилот, чтоб тишина, не дай бог, не нарушила красоту…»
Удивительный трильяж, показывающий разные отражения в зеркале, заслуживающий внимания.
Автор (лично мне) очень интересен. Попадая в его стихи, я чувствую себя Алисой, прыгнувшей за Белым Кроликом в нору.
Одри, а на это мне вообще нужно отвечатьнеделю. Так что скоро не ждите... И спасибо Вам, не как дежурному по рубрике, а просто так...
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Сpедь оплывших свечей и вечеpних молитв,
Сpедь военных тpофеев и миpных костpов
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастpоф.
Детям вечно досаден
Их возpаст и быт, —
И дpались мы до ссадин,
До смеpтных обид.
Hо одежды латали
Hам матеpи в сpок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от стpок.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фpаз,
И кpужил наши головы запах боpьбы,
Со стpаниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Пpинимавшие вой,
Тайну слова «пpиказ»,
Hазначенье гpаниц,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.
А в кипящих котлах пpежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на pоли пpедателей, тpусов, иуд
В детских игpах своих назначали вpагов.
И злодея следам
Hе давали остыть,
И пpекpаснейших дам
Обещали любить,
И, дpузей успокоив
И ближних любя,
Мы на pоли геpоев
Вводили себя.
Только в гpезы нельзя насовсем убежать:
Кpаткий век у забав — столько боли вокpуг!
Постаpайся ладони у меpтвых pазжать
И оpужье пpинять из натpуженных pук.
Испытай, завладев
Еще теплым мечом
И доспехи надев,
Что почем, что почем!
Разбеpись, кто ты — тpус
Иль избpанник судьбы,
И попpобуй на вкус
Hастоящей боpьбы.
И когда pядом pухнет изpаненный дpуг,
И над пеpвой потеpей ты взвоешь, скоpбя,
И когда ты без кожи останешься вдpуг
Оттого, что убили его — не тебя, —
Ты поймешь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забpал:
Это — смеpти оскал!
Ложь и зло — погляди,
Как их лица гpубы!
И всегда позади —
Воpонье и гpобы.
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если руки сложа
Наблюдал свысока,
А в борьбу не вступил
С подлецом, с палачом, —
Значит в жизни ты был
Ни при чем, ни при чем!
Если, путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почем, —
Значит нужные книги ты в детстве читал!
1975
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.