Корабли и суда. Сухопутным – неважно, вполне
Хорошо, не качается твердь и не падает мачта,
И уход на работу – всего только выход вовне,
А не крайний, который не дай бог последний, иначе
Ни женой, ни вдовой, и постелью – седьмая волна,
И русалки по-чаячьи кличут бездомное имя,
Насладится суровое море любовью сполна
И матросскую душу собакам небесным закинет.
На скалистых камнях человеческий скорчится сын,
Горизонт прожигая слезами и ненависть теша,
Но по трапу однажды с словами «седой баргузин»
Проберётся на борт, потому что и страстен, и грешен.
В тот год была неделя без среды
И уговор, что послезавтра съеду.
Из вторника вели твои следы
В никак не наступающую среду.
Я понимал, что это чепуха,
Похмельный крен в моем рассудке хмуром,
Но прилипающим к стеклу лемуром
Я говорил с тобой из четверга.
Висела в сердце взорванная мина.
Стояла ночь, как виноватый гость.
Тогда пришли. И малый атлас мира
Повесили на календарный гвоздь.
Я жил, еще дыша и наблюдая,
Мне зеркало шептало: "Не грусти!"
Но жизнь была как рыба молодая,
Обглоданная ночью до кости, –
В квартире, звездным оловом пропахшей,
Она дрожала хордовой струной.
И я листок твоей среды пропавшей
Подклеил в атлас мира отрывной.
Среда была на полдороге к Минску,
Где тень моя протягивала миску
Из четверга, сквозь полог слюдяной.
В тот год часы прозрачные редели
На западе, где небо зеленей, –
Но это ложь. Среда в твоей неделе
Была всегда. И пятница за ней,
Когда сгорели календарь и карта.
И в пустоте квартиры неземной
Я в руки брал то Гуссерля, то Канта,
И пел с листа. И ты была со мной.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
