..Шагни в печаль, как в лунные покои,
Пройдя дневное марево обид,
И слушай в полумраке и покое,
Как тишина с тобою говорит.
Не голос, но молчание живого
Тепла, соединяющего нить;
Чем безответней сказанное слово,
Тем тише и труднее говорить.
Захлебываясь нежностью касаний,
Не доверяй, и даже не дыши -
Лишь слово не участвует в обмане,
Когда оно рождается в тиши.
Замри, пока ни радуги, ни звука,
Живи, пока тебе ещё не жаль,
Пока зеркал и времени порука
Снимает потускневшую вуаль..
И сколько бы не длилась та минута -
Я не забуду больше до конца
Безмолвие земного неуюта
И тихий свет нерусского лица..
Река валяет дурака
и бьет баклуши.
Электростанция разрушена. Река
грохочет вроде ткацкого станка,
чуть-чуть поглуше.
Огромная квартира. Виден
сквозь бывшее фабричное окно
осенний парк, реки бурливый сбитень,
а далее кирпично и красно
от сукновален и шерстобитен.
Здесь прежде шерсть прялась,
сукно валялось,
река впрягалась в дело, распрямясь,
прибавочная стоимость бралась
и прибавлялась.
Она накоплена. Пора иметь
дуб выскобленный, кирпич оттертый,
стекло отмытое, надраенную медь,
и слушать музыку, и чувствовать аортой,
что скоро смерть.
Как только нас тоска последняя прошьет,
век девятнадцатый вернется
и реку вновь впряжет,
закат окно фабричное прожжет,
и на щеках рабочего народца
взойдет заря туберкулеза,
и заскулит ошпаренный щенок,
и запоют станки многоголосо,
и заснует челнок,
и застучат колеса.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
