В степи обледенелой я совсем одна,
Ямщик замёрз, забыл тулуп, наверно.
Скорее бы камин и терпкого вина.
Привала для души в задымленной таверне.
На гвоздик-шубку, и за выщербленный стол,
Не отвечать на взгляды липко- пошлые.
Пить грог. Пусть жалят душу сотни пчёл
И копья бед, и ожиданья прошлые.
Я чужестранца покорю в один момент,
Пускай смущает- с ловеласа станется.
В груди растопит льдинку комплимент,
И расцветёт заплаканная странница.
"Борис Борисыч, просим вас читать
стихи у нас". Как бойко, твою мать.
"Клуб эстети". Повесишь трубку: дура,
иди ищи другого дурака.
И комом в горле дикая тоска:
хуе-мое, угу, литература.
Ты в пионерский лагерь отъезжал:
тайком подругу Юлю целовал
всю смену, было горько расставаться,
но пионерский громыхал отряд:
"Нам никогда не будет 60,
а лишь 4 раза по 15!"
Лет пять уже не снится, как ебешь, -
от скуки просыпаешься, идешь
по направленью ванной, таулета
и, втискивая в зеркало портрет
свой собственный - побриться на предмет,
шарахаешься: кто это? Кто это?
Да это ты! Небритый и худой.
Тут, в зеркале, с порезанной губой.
Издерганный, но все-таки прекрасный,
надменный и веселый Б. Б. Р.,
безвкусицей что счел бы, например,
порезать вены бритвой безопасной.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
