Ты хотела упасть на снег и остаться так,
чтоб лежать, как слово на белизне листа,
чтоб плескалось сердце, деревья качались в такт.
И когда завязался внутри этот сумрак жидкий?
Будто жил в тебе постоялец – и свет, и зной, -
все смотрел, смотрел, что делалось за стеной,
а потом вдруг ушел, задумчивый и больной,
и забрал пожитки.
Но прошла зима, прошли холода и снег,
задрожала ночь на золотой блесне,
побрели худые прохожие по весне,
побрели между гулкой землей и небом.
Ты хотела упасть, но снег уже был согрет,
теплый воздух скользил по людям, как сонный бред,
снег пропал внезапно, также как твой сосед,
вышедший за хлебом.
ох,Аня!! щас я буду громко восхищаться на другом (не русском) языке. ..........
перевод не прилагается, потому что с ругательными словами (это у меня такой выплеск). сорри.
это очень круто. даже если учесть, что сегодня мне нравится ваще все в этой жизни. завтра приду перечитывать на прагматичную голову. спасибо.
спасибо больше =))) да я не против обсценной лексики, я даже за ))
"Ты хотела упасть на снег и остаться так,
чтоб лежать, как слово на белизне листа,
чтоб плескалось сердце, деревья качались в такт.
И когда завязался внутри этот сумрак жидкий?
Будто жил в тебе постоялец – и свет, и зной, -
все смотрел, смотрел, что делалось за стеной,
а потом вдруг ушел, задумчивый и больной,
и забрал пожитки.
Но прошла зима, прошли холода и снег,
задрожала ночь на золотой блесне,
побрели худые прохожие по весне,
побрели между гулкой землей и небом.
Ты хотела упасть, но снег уже был согрет,
теплый воздух скользил по людям, как сонный бред,
снег пропал внезапно, также как твой сосед,
вышедший за хлебом."
"И когда завязался внутри этот сумрак жидкий?"-Ув. Анна, как сумрак стал жидким-вопрос-тайно беспокоит меня с детства...я долго думал, эстетически, но так и не поняв гносеологию этого космического атавизма,-справился с ним просто: вообразил, что если СУМРАК ЖИДКИЙ, надо сначала влюбиться в него, КАК В НАПИТОК, представив эту субстанцию вкусным вишнёвым компотом-Я ВЫПИЛ ЕГО! И это было прекрасным, жаждущим жажду, поэтическим действом!
"все смотрел, смотрел, что делалось за стеной,
а потом вдруг ушел, задумчивый и больной,
и забрал пожитки."-
-трудно было смотреть как уходят вообще и тоже в детстве...и особенно задумчивых и больных...мой сентиментализм, хоть и пах нафталином, был патетичен по юношески и все его обрывки соответствовали настроению твоего довольно хорошего произведения...лишь чуть попозже я обнаружил СТРАННОЕ ИНОЕ И СОГЛАСИЛСЯ С Г.И. ГУРДЖИЕВЫМ: ПУСТЬ УХОДЯТ ОНИ ДА С ПОЖИТКАМИ, но не было в этом ни злобы, ни окаменелости внутренностей, и более, я обнаружил, что МЕШАЯ УХОДЯЩИМ УХОДИТЬ создаю квантовый подъезд, где застревают и где любая ноша пожитки прокаженных...
уверен Анна, вы поняли
о чем я...
"Но прошла зима, прошли холода и снег,
задрожала ночь на золотой блесне,
побрели худые прохожие по весне,
побрели между гулкой землей и небом.
Ты хотела упасть, но снег уже был согрет,
теплый воздух скользил по людям, как сонный бред,
снег пропал внезапно, также как твой сосед,
вышедший за хлебом."-
Окончание вашего произведения подтверждение моих "напутствии"-
-Лишь поняв где начинается УХОД, поймете вы что ОН бывает разный, но весь фокус в другом: ЛИШЬ ИСТИННЫЙ УХОД ПРИНОСИТ ПОЛЬЗУ ТЕМ, ЧТО ОСТАЮТСЯ, И ЛИШЬ ГОТОВЫЕ ОСТАТЬСЯ ПОНИМАЮТ СМЫСЛ УХОДА...
Все остальное поэзия, но поэзия НЕ ЖИВАЯ, где те, что хотят, но не могут уйти пахнут гнилью оскорбленных...
Последнюю треть про уходы и гниль оскробленных я не поняла, это какие-то ваши собственные тараканы, но вообще отзыв симпатичный =). Спасибо за потраченное время.
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.
24 мая 1980
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.