Если слива – синяя, если журавль – угол,
если яндекс теплей, а длиннее гугл,
я – живой, хоть кривой и в боку дыра.
До утра
я могу беситься, делать «ку-ку» синицам,
думать: снится, а на деле в лукошко свиться,
как змея. Колчея не окрутит пальца,
не затмит чела колчея
моея.
Я весной сиреневый, я бордовый осенью;
в голове мигреневый сполох. Восемью
лошадками, восемью родными –
с ними мимикой хоть, иль горлом –
унесут за город.
И оставят ставнями в пятистенке старом;
наподдай, пока еще пышут паром,
а потом в разбитом зеркале будем длиться,
будем ждать, пока залетит синица
в святцы у ограды свиться…
Оскудевает времени руда.
Приходит смерть, не нанося вреда.
К машине сводят под руки подругу.
Покойник разодет, как атташе.
Знакомые съезжаются в округу
В надеждах выпить о его душе.
Покойник жил – и нет его уже,
Отгружен в музыкальном багаже.
И каждый пьет, имея убежденье,
Что за столом все возрасты равны,
Как будто смерть – такое учрежденье,
Где очередь – с обратной стороны.
Поет гармонь. На стол несут вино.
А между тем все умерли давно,
Сойдясь в застолье от семейных выгод
Под музыку знакомых развозить,
Поскольку жизнь всегда имеет выход,
И это смерть. А ей не возразить.
Возьми гармонь и пой издалека
О том, как жизнь тепла и велика,
О женщине, подаренной другому,
О пыльных мальвах по дороге к дому,
О том, как после стольких лет труда
Приходит смерть. И это не беда.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
