В этой чаше
дурмана осталось
всего на глоток.
Улеглась по холмам - и в душе - утомленная вьюга.
Стороной обойду
твой очаг, твой порог,
твоих чар островок.
Разомкну эту цепь,
невзирая на замкнутость круга.
Хохочи,
запрокинув роскошное тело свое -
иль замри,
обхватив в ожиданьи нагие колени.
Стороной обойду
твой очаг, твой порог,
твоих чар забытье.
И в душе незаметно уснет
жар смолистых поленьев.
И сплетение нервов
свернется в уютный клубок.
Лишь царапнет порою -
как лапкой котенок, играя.
Стороной обойду
твой очаг, твой порог,
твоих чар островок.
И цепочка следов
оборвется
у самого края.
Сначала мать, отец потом
Вернулись в пятьдесят девятый
И заново вселились в дом,
В котором жили мы когда-то.
Все встало на свои места.
Как папиросный дым в трельяже,
Растаяли неправота,
Разлад, и правота, и даже
Такая молодость моя -
Мы будущего вновь не знаем.
Отныне, мертвая семья,
Твой быт и впрямь неприкасаем.
Они совпали наконец
С моею детскою любовью,
Сначала мать, потом отец,
Они подходят к изголовью
Проститься на ночь и спешат
Из детской в смежную, откуда
Шум голосов, застольный чад,
Звон рюмок, и, конечно, Мюда
О чем-то спорит горячо.
И я еще не вышел ростом,
Чтобы под Мюдин гроб плечо
Подставить наспех в девяностом.
Лги, память, безмятежно лги:
Нет очевидцев, я - последний.
Убавь звучание пурги,
Чтоб вольнодумец малолетний
Мог (любознательный юнец!)
С восторгом слышать через стену,
Как хвалит мыслящий отец
Многопартийную систему.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
