Это была мартовская эпидемия, которую начал hm. Давно это было. Но вроде бы вчера…
------------------------------------
ПРОСТИ, ОПЯТЬ ПИШУ ПИСЬМО
-----
Я напишу тебе письмо, что пахнет мёдом и тоскою почти нездешнею, такою, что плакать хочется, ИМХО. Горчит ледок спокойных фраз несказанною нежной страстью, весенней пьяною напастью… и пыл мой вовсе не угас, я не забыл тебя, красотка! Но такова моя судьба – давить по капельке раба, прыщом вскочившим. Сумасбродка! Твой терпкий запах отдаёт почти что сернистым, уверен, сам Дон Гуан до смерти верен одной тебе. Я идиот! Зачем на поиски руна златого бросился? Химерой баранья шкура станет. Серый закат стемнеет дыбой сна, выкручивая мне суставы, а сожаленье (мой палач) садистски кожу трёт наждач-…кой обвинений… Пустота… в палате номер шесть зависла дешёвым смогом сигарет. И день почти что равен «нет». А в строчках не имеет смысла искать, словами не помочь прожить убийственную ночь – «оставь надежду…» – крыса сгрызла рождённый только что послед… Змеёй ползёт изгиб шнура, напомнит твой изгиб бедра, бельё, небрежно на столе забыто, совершенство тела… и магнетическую связь, рождая бешеную страсть… О, как ты истово хотела!.. Хотел забыть бы, память зла – создал же Бог такое чудо, хочу и маюсь, гадом буду! И вижу в зеркале осла…
03.2008
-------------------------------------------
ПРОСТИ, ОПЯТЬ ПИШУ ПИСЬМО…
-------
Прости, опять пишу письмо.
Не ждёшь, я в курсе. Но упрямо
слова взлетают сизарями
над разлинованной каймой.
Как больно прошлою зимой
ангина горло перекрыла,
скребла и грызла. Я без мыла
хотела в петлю головой…
Уж извести её навеч…
но там, в верхах предрешено:
про нас написано давно –
повинных не коснётся меч.
Но шутки божьи слишком злы,
и наши судьбы – на скрижалях
подтверждены Печатью. Жалят
слова осиные хулы!
Из-под плеча (читай «спины»)
глядит с усмешкой строгий критик:
– Что там выводит наш пиитик
на серых простынях весны?!
Бесстыдно голое лежит
больное тельце… и душонка…
Молчала б, бездарь! (Сам мошонку
бездумно гневно теребит).
– Как пенопластом по стеклу!
Фальшивы чувства… да и мысли
бессильем мужеским повисли,
не возбуждая. Ремеслу
учись, кухарка, и молчи!
Высокий слог – стезя чужая.
Поэтов, милочка, рожают!!
А ваша участь – у печи…!!!..
И всё же я пишу письмо.
Зачем? А хочется! Жар-птицы
клюют поспешно чечевицу,
что я швырнула под трюмо…
27.03.2008
--------------------------------
ПИШУ, ОПЯТЬ ПИШУ ПИСЬМО
-----
Пишу, опять пишу письмо,
Во всём виновны лишь погоды
И тающее время года,
И март две тысячи восьмой.
Молчать, хоть режьте, не могу!
Хоть всех песцов зовите в гости
И дуйтесь шариками злости –
На крышу тёплую сбегу.
Подставлю Солнцу хвост и спину,
Мурлыча что-то из «Квинов»,
Поддержку дружную басов
С соседней крыши не отрину.
Сиреной взвоет смелый хор,
И ужаснутся все соседи:
- Ну, вот, весна! И кошки эти
Опять ударились в фольклор!
29.03.2008
--------------------------------------
ПИСАТЬ ИЛЬ БОЛЬШЕ НЕ ПИСАТЬ?
-----
Писать? Иль больше не писать?
А с головой нырнуть в прохладу
Осенних утр, неделю кряду
Бодрящих изморосью падь.
Стриптиза лиственных дубрав
Опять насмотримся до снега:
Шершавым телом чёрно-пегим
Обнажены среди мурав.
Гонять чаинки листьев вновь
В промёрзших лужах будет Осень,
Холодный чай, увы, несносен.
И ярко-рыжую морковь
Осинок кушая в обед,
В кофейне «Лисье время года»
Бесстыже-рыжая природа
Хранит нас вовсе не от бед.
Восторги в сторону ланит,
Груди, нахально оголённой,
В чешуйках ветреного клёна,
Она, кокетка, извинит.
В ветрах последних от кутюр
Как перед смертью: - Будь, что будет! –
Шикует. Знает – не осудят
Каприз последний Помпадур.
О, как ужасно привыкать
К смертям безвольным безучастью
И быть живым (не это ль счастье?),
И чувствовать. Любить. Писать.
Серый коршун планировал к лесу.
Моросило, хлебам не во зло.
Не везло в этот раз Ахиллесу,
Совершенно ему не везло,
И копье, как свихнувшийся дятел,
Избегало искомых пустот.
То ли силу былую утратил,
То ли Гектор попался не тот.
Не везло Ахиллесу – и точка.
Черной радуги мокли столпы.
И Терсит, эта винная бочка,
Ухмылялся ему из толпы.
Тишина над судами летела,
Размывала печаль берега.
Все вернее усталого тела
Достигали удары врага.
Как по липкому прелому тесту
Расползались удары меча.
Эта битва текла не по тексту,
Вдохновенный гекзаметр топча.
И печаль переполнила меру,
И по грудь клокотала тоска.
Агамемнон молился Гомеру,
Илиаде молились войска.
Я растягивать притчу не стану,
Исходя вдохновенной слюной.
В это утро к ахейскому стану
Вдохновенье стояло стеной.
Все едино – ни Спарты, ни Трои,
Раскололи кифару и плуг.
Мы одни среди пролитой крови,
Мы одни – посмотрите вокруг.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
