Наверное, во мне много гнедых лошадиных сил,
если дым сигарет с ментолом не убил до сих пор.
Помню, как ты пепельницу мне подносил и просил
не гасить окурки в кактусах, за рюшечками штор.
Думала: "Боже, мужик в рюшечках, не курит, не пьёт...
Читает не морщась всё, написанное мной зимой,
варит кофе, делает бутерброды, смотрит мне в рот.
Делает всё, чтобы чувствовала себя за стеной".
Я и чувствую. Только стена заменяет весь мир.
Предсказуемость ситуаций разъедает глаза.
Уничтожить кумира, которого ты сотворил,
собираюсь сама. Докурю. И придётся сказать,
Что ты милый, хороший и чья-то живая мечта
о борщах и кричащих младенцах в нарядных кульках.
Мне хватает полпачки CAMEL и большого листа.
И весь мир - карандаш с мягким грифелем в твёрдых руках...
Голова моя - темный фонарь с перебитыми стеклами,
С четырех сторон открытый враждебным ветрам.
По ночам я шатаюсь с распутными, пьяными Феклами,
По утрам я хожу к докторам.
Тарарам.
Я волдырь на сиденье прекрасной российской словесности,
Разрази меня гром на четыреста восемь частей!
Оголюсь и добьюсь скандалёзно-всемирной известности,
И усядусь, как нищий-слепец, на распутье путей.
Я люблю апельсины и все, что случайно рифмуется,
У меня темперамент макаки и нервы как сталь.
Пусть любой старомодник из зависти злится и дуется
И вопит: "Не поэзия - шваль!"
Врешь! Я прыщ на извечном сиденье поэзии,
Глянцевито-багровый, напевно-коралловый прыщ,
Прыщ с головкой белее несказанно-жженой магнезии,
И галантно-развязно-манерно-изломанный хлыщ.
Ах, словесные, тонкие-звонкие фокусы-покусы!
Заклюю, забрыкаю, за локоть себя укушу.
Кто не понял - невежда. К нечистому! Накося - выкуси.
Презираю толпу. Попишу? Попишу, попишу...
Попишу животом, и ноздрей, и ногами, и пятками,
Двухкопеечным мыслям придам сумасшедший размах,
Зарифмую все это для стиля яичными смятками
И пойду по панели, пойду на бесстыжих руках...
1909
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
