Осень давит на плечи
переменой давленья.
Время вряд ли излечит -
переломит коленья.
Холод волосы гладит
и ласкает суставы.
Я листаю тетради,
сочиняя уставы.
Ночью мне не уснуть. Я
улетаю навеки
в край, где пеплом и ртутью
разливаются реки,
где и люди, и листья,
опадая под ноги,
выживали без истин,
обходились немногим:
цветом лиственной шали,
дождевым гарнизоном;
и дышали. Дышали,
задыхаясь озоном.
Рано праздновать, осень.
Опадая листами,
утро вечера просит
ледяными устами.
Разомкнув свои веки,
я брожу по низинам:
те же люди и реки -
только дышат бензином.
В тучах корчится небыль:
мановением свыше
люди падают с неба,
словно капли по крыше.
То не ртуть - то рутина,
да и день на измене.
Это осень, скотина,
Потянулась по вене.
Обычно мне хватает трёх ударов.
Второй всегда по пальцу, бляха-муха,
а первый и последний по гвоздю.
Я знаю жизнь. Теперь ему висеть
на этой даче до скончанья века,
коробиться от сырости, желтеть
от солнечных лучей и через год,
просроченному, сделаться причиной
неоднократных недоразумений,
смешных или печальных, с водевильным
оттенком.
Снять к чертям — и на растопку!
Но у кого поднимется рука?
А старое приспособленье для
учёта дней себя ещё покажет
и время уместит на острие
мгновения.
Какой-то здешний внук,
в летах, небритый, с сухостью во рту,
в каком-нибудь две тысячи весёлом
году придёт со спутницей в музей
(для галочки, Европа, как-никак).
Я знаю жизнь: музей с похмелья — мука,
осмотр шедевров через не могу.
И вдруг он замечает, бляха-муха,
охотников. Тех самых. На снегу.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
