Всё шли и шли, к скончанию времён,
по логике божественного скрипта.
Взошла Звезда. Надменный Фараон
тщеславился богатствами Египта.
Таинственная дерзкая рука
в чертогах царских леденила души.
Мелела покорённая река
наказанная доблестным Курушем.
Звезда плыла. Пустыню жёг шарав.
Захвачена великая столица.
Есть в Силе бог, и значит, сильный - прав.
Но милосердна царская десница.
Свирепый удушающий хамсин
сдувает с неба золотое блюдо.
Полуослепший, в поисках осин
рыжебородый мечется Иуда.
А Прокуратор, желчен и угрюм,
в Кесарию диктует донесенья.
Шарав, хамсин, сирокко и самум -
пустынные убийцы. Нет спасенья.
Тревожит ум гортанный клёкот слов.
когда-то кем-то брошенных на ветер.
Верительные грамоты послов
земных владык вручают нам столетья.
Песок...Табличка...Непонятный знак...
Бархан...Две параллельные полоски...
Как жаль, что "Вавилон оставлен так"
Как он звучит по древневавилонски?
Ревет сынок. Побит за двойку с плюсом,
Жена на локоны взяла последний рубль,
Супруг, убытый лавочкой и флюсом,
Подсчитывает месячную убыль.
Кряxтят на счетаx жалкие копейки:
Покупка зонтика и дров пробила брешь,
А розовый капот из бумазейки
Бросает в пот склонившуюся плешь.
Над самой головой насвистывает чижик
(Xоть птичка божия не кушала с утра),
На блюдце киснет одинокий рыжик,
Но водка выпита до капельки вчера.
Дочурка под кроватью ставит кошке клизму,
В наплыве счастья полуоткрывши рот,
И кошка, мрачному предавшись пессимизму,
Трагичным голосом взволнованно орет.
Безбровая сестра в облезлой кацавейке
Насилует простуженный рояль,
А за стеной жиличка-белошвейка
Поет романс: "Пойми мою печаль"
Как не понять? В столовой тараканы,
Оставя черствый xлеб, задумались слегка,
В буфете дребезжат сочувственно стаканы,
И сырость капает слезами с потолка.
<1909>
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.