Шкатулка старый мотив поет,
Динь – дон – дили – дили - дон…
Погасли факелы у ворот,
Бессонница входит в дом.
Дробится эхо сверчков в траве, и шёпоту в такт дрожит:
«Ты носишь в латаном рукаве обломок стрелы и жизнь…»
Балетной туфелькой полный круг,
Дон – дон – дили – дили - динь…
И режет пламенем хрупкость рук
на ломтики мрака синь.
Немой вопрос, не мой ответ - шафрановый звон стыда:
«Шнурком затянуты в твой корсет огниво и кремни льда…»
По улочкам скрипом прошедших лет
Динь – динь – дили – дили – дон…
Скрипят миражи чужих карет,
Укравших покой и сон.
И голосом гостьи осколки фраз, как брызги из-под колес:
«Ты прячешь под веками серых глаз остатки вчерашних слёз…»
Прильнет губами, стучит в виски
Динь – дон – дили – дили - динь…
Разделит косы на волоски,
и выдохнет в них полынь.
Лепечет гостья – не друг, не враг, по стенам слова плывут:
«Зачем утаивать в кружевах обмылок и бечеву?»
Кошачьей ночи недолог плач
Динь – дон – дили – дили - дон…
И самозванка, накинув плащ,
Под утро покинет дом…
Когда в полночном зрачке окна, звезда расцветет опять,
Сквозь чьи-то сны пройдет она, чтоб вместе со мной не спать….
Ни ты, читатель, ни ультрамарин
за шторой, ни коричневая мебель,
ни сдача с лучшей пачки балерин,
ни лампы хищно вывернутый стебель
- как уголь, данный шахтой на-гора,
и железнодорожное крушенье -
к тому, что у меня из-под пера
стремится, не имеет отношенья.
Ты для меня не существуешь; я
в глазах твоих - кириллица, названья...
Но сходство двух систем небытия
сильнее, чем двух форм существованья.
Листай меня поэтому - пока
не грянет текст полуночного гимна.
Ты - все или никто, и языка
безадресная искренность взаимна.
<1987>
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
