Бродскому вменяли тунеядство,
Может быть и мне себе влепить
В трудовую книжку — разгильдяйство,
И коньяк ночами мирно пить.
Продавать по строчке за границу
Заголовки утренних газет,
Отклониться надо, отклониться,
Но мешает собственный клозет.
Партия и Ленин снова в ногу,
Только я как Троцкий торможу,
Как Бухарин, словно враг народа,
Я письмо предсмертное пишу.
Пистолет купила в Коктебеле,
Электрический, себя не испугать,
Сколько тока там и чем измерить,
Но от смерти просто не удрать,
Только сложно. Бродский лицемерил?
Лепрозорий для двухсот (пока закрыт)
миллионов. Кто тебя измерил?
И поставил под линейку их?
Выговор, психушка или прочерк
Между датами. Ведь выбор небольшой.
Им же ведь вменяли даже почерк,
Даже точки, даже точки с запятой.
Время изменилось иль померкло?
На проверку, на поверку — стройсь.
Не пустили на похороны Верку,
А Маринку в Ялту, ну, авось,
проскочу невинно
минут на десь
на крыльце тихонько покурить,
и сказать стране, что так прекрасно
числиться в тебе и кем-то быть.
Даже дворником. Листы мести спокойно,
Сокрушая новогодний снег, не ныть.
И в гробу лежать твоим покойником,
И что русский насмерть не забыть.
